Александр Васильев об Аристократах и Нуворишах

Цитаты:

«Если бы у Сталина по факту была жена, мы с удовольствием бы показали и ее гардероб! Но ее не было. У нас не было первой леди! В России сто лет не было первой леди».

«Сегодня аристократия — это больше нарицательное имя. Многие стали аристократами не по рождению, а, например, по воспитанию и образованию».

«Я полагаю, наше общество глубоко фальшиво, им нравится жить в опереточной декорации псевдоаристократов. Тогда нувориш (а их немало) видит себя аристократом».

«В чем секрет потайных уголков русской души — мне непонятно. Почему мы хотим имитацию аристократизма, старины и Европы, но не хотим старинной России, отбрасываем ее с презрением?»

«Если какая-нибудь it–girl скажет, что она тургеневская девушка, ей интеллигентно ответят, что она немножко анахронична. Сегодня больше хотят походить на Ким Кардашян или Кейт Миддлтон. Маяк простонародья не в литературе, а в живом персонаже».

«Маргарита Булгакова наверняка одета в красивое самосшитое платье, штопаные чулки и штопаное нижнее белье. У нее нет никаких ценных украшений. Ее образ — это, скорее, муза поэта: либо жена Булгакова, либо муза Пастернака. Это люди, которые живут не мещанскими категориями, потому что тогда не было магазинов».

«Большинство дизайнеров в зимних коллекциях всегда вдохновлены двумя персонажами — Анной Карениной и доктором Живаго. Очень часто обращаются к Лолите. К Чехову — реже, это, скорее, коллекции дизайнеров прошлого».

«Первое: сегодня уродство победило красоту! Второе: все желают выдать за красоту образы мещанства».

«Хотите прогноз? Все натуральных цветов, полное изъятие искусственности. Модой будут править экосексуалы, то есть те, кто любит экологию больше, чем все остальное».

Лишь заглянув в прошлое, мы можем в полной мере понять настоящее. Стереть границу между эпохами попытался Александр Васильев: благодаря его выставкам, книгам и лекциям мы можем прикоснуться к истории — увидеть подлинные вещи, вдохнуть еле уловимый запах парфюма или табака, почувствовать присутствие великих людей и прочувствовать нравы прошлого, посмотреть на мир глазами наших предков. На мероприятиях мастера ощущаешь озноб, испытываешь восторг и страх — восторг при виде редких экспонатов мира моды и страх от обнаружения твоего невежества.

Больше чем историк российской и французской моды, больше чем знаменитый стилист и художник, больше чем коллекционер и куратор выставок, больше чем автор книг Александр Васильев, почетный кавалер ордена Искусств и литературы, носитель подлинной аристократической культуры, просветил меня и наших читателей относительно некоторых вопросов истории, искусства и моды.

Александр Александрович, какого мнения о нас за границей в плане истории моды?

В Прибалтике интересуются историей моды больше, чем в России. Как выяснилось в ходе соцопроса, проводимого нами в «Инстаграме», люди связывают историю моды исключительно с политическими фактами. К примеру, недавно мы делали большую выставку в Латвии, посвященную моде эпохи Второй мировой войны, и первый вопрос, который задают, «разве можно говорить о немцах в контексте моды?». Но военную форму для немцев делал Hugo Boss — лидирующий бренд на мужском рынке. И главные автомобили гитлеровского парка были мерседесы. Значит ли это, что на мерседесах и БМВ нельзя ездить? Также интересуются, почему, говоря о моде, мы не показываем ватники и валенки, которые носили эвакуированные в Сибирь. Но это не имеет отношения к моде, это бытовая одежда, она не сформировала особого направления, благодаря которому в Париже стали носить ватники и валенки.

До сих в России нет постоянно действующего музея моды, если не считать коллекцию Эрмитажа, которая находится в Новой Деревне и касается исключительно дома Романовых. Значит, 50 % населения, являющегося горячим поклонником большевизма и Сталина, туда не заглянет: это же царская семья и им не дай бог увидеть одежду, как они говорят, «кровавого Николая»! То есть наши люди слишком политизируют одежду и моду. На сам феномен моды наносят некий отпечаток политических событий. Можно ли показывать одежду революционеров или чекистов? Можно ли демонстрировать трофейную моду? А китайскую? Мы в конфликте с Украиной, значит, изделия из киевского дома мы тоже не имеем права показывать? А если вещи сделаны в рижском доме моделей, логично ли полагать, что они продались Западу и мы не можем на них смотреть? Если певица Лариса Мондрус эмигрировала в Америку, значит, мы не должны смотреть на ее одежду, ведь она враг народа по новой идеологии нашей страны?!

Тема политизации моды в России меня очень сильно волнует, поэтому я предпочитаю теперь выставлять вещи безымянно. Когда люди не знают, кто носил одежду, им легче и все приходят с одним вопросом: «Почему вещи не подписаны? А кто это носил? Нам так интересно узнать!» А потом выясняется, что носила жена советского министра, и после этого идет целый шлейф воспоминаний о ее разводах, авантюрах или коррупции. Я думаю, история нашей страны запятнана в последние сто лет так серьезно, что, как только мы начинаем разбирать какой-то временной или культурный пласт, сталкиваемся с негативными и провокационными темами. В Прибалтике я этого не ощутил, все, что я выставлял, не вызвало никаких комментариев. А во Франции интереснее: я выставляю вещи эпохи правления Наполеона III. Франция — республика, но им очень нравится император, несмотря на то, что он проиграл множество войн и был свергнут. Они не смотрят негативно на одежду Жозефины, первой супруги Наполеона I, и не говорят, что раз он проиграл войны, значит, и она недостойна, чтобы ее платья и аксессуары показывали в музеях. Меня очень удивляет крайняя политизация российского общества в настоящее время, которую часто подогревают СМИ и телевидение.

Как с этим бороться?

Никак! Это борьба с ветряными мельницами. Только время и смена поколений. Только продолжать, как я, лавировать, и пусть меня будут упрекать в конформизме, в недостаточно остром понимании момента. Пример. У нас в коллекции есть три платья, которые принадлежали Галине Брежневой. Общество крайне полярно: одни ее обвиняют в алкоголизме и безудержной роскоши, а другие искренне интересуются одеждой этой женщины. Точно так же с нарядами Евы Браун. Эти вещи практически не сохранились, поэтому мы счастливы, что смогли спасти и получить ее платье, которое можно выставлять в контексте войны.

Если бы у Сталина по факту была жена, мы с удовольствием бы показали и ее гардероб! Но ее не было. У нас не было первой леди! В России сто лет не было первой леди. Раиса Горбачева была одна единственная. Людмила Путина постаралась стать ею, но долго это не продлилось. А что сейчас? Мы по факту имеем пожилую Наину Ельцину, но тоже не можем назвать ее первой леди, поэтому актрисы и артисты у нас заняли данную нишу. Неспроста мы боготворили Майю Плисецкую, Людмилу Гурченко или Ренату Литвинову: в стране не было политического образа хорошо одетой женщины во власти, которая бы не боялась попасть в ГУЛАГ, как это стало с женой Молотова Полиной Жемчужиной, которая считалась одной из самых элегантных советских евреек в ту пору, но, увы, ей недолго пришлось царствовать.

Политизация общества — вопрос для меня не только больной, но и очень явственный при создании выставок. А если показывать просто цветочки и вышивки, я никогда никого не соберу. Кружева в моде. Мы делали такие выставки, и в вологодском Музее кружева это прошло на ура. Но как только мы ловим любую советскую тему, она сразу приобретает политическую окраску.

Я знаю, что в силу Вашего графика и профессии Вы читаете определенную литературу. Сейчас что-нибудь читаете?

Да, я читаю все время. Предпочитаю мемуары. Сейчас знакомлюсь с потрясающими воспоминаниями Сесила Битона, который представляет большой иконографический интерес для меня.

Ваши «Фамильные ценности» пользуется большой популярностью у нас и ценны лично для меня.

Да, книга оказалась очень успешной. Это третье переиздание. Кроме этого, не так давно было переиздание моего бестселлера «Красота в изгнании». Он продан на корню. Вчера я попросил моего секретаря Василия Снеговского найти книжку для подарка — ни в одном магазине их просто нет в наличии! На складе в издательстве тоже нет. Я получил много наград за это произведение, мне дали даже золотую медаль Академии художеств и сделали почетным академиком. Я очень рад, что мои работы оценили, планирую большую выставку на эту тему. Обращался в один очень крупный российский музей, но он не поддержал идею «Красоты в изгнании».

Я хотела бы поговорить о «Фамильных ценностях», потому что мемуары — это не художественная литература, а все-таки документальная, где главный источник — Ваши воспоминания…

…и воспоминания моего дяди и отца. Книга называется «Обретенные воспоминания». Мне было трудно добыть эти рукописи, но я сделал это и подарил им вторую жизнь. Даже, я бы сказал, первую. Воспоминания моего отца пропали в издательстве «Искусство», а воспоминания дяди, режиссера Петра Павловича Васильева, вообще в рукописи, никогда не были набраны. Но счастье, что телевизионная популярность и медийность в «Инстаграме» сделали свое дело. Мы смогли добиться статусного уровня, и это позволило нам с декабря выпустить уже три тиража. Я хотел, чтобы «Воспоминания» прочли многие. Так и случилось.

Все осведомлены о Вашем происхождении и ценных знакомствах. Женщины ушедшей эпохи, которые Вас вдохновляли, могут вдохновить и нас? К примеру, Лиля Брик, возлюбленная Маяковского. Вы сказали, что она эстет. В чем это проявляется?

Я думаю, во-первых, в идее дизайна интерьера. Я бывал несколько раз в ее квартире, но уже после кончины Брик, потому что в это время там жил ее пасынок Катанян. Он был потрясающий человек, но главное, что Лиля собрала огромное количество живописи, у нее были рисунки Модильяни, много вещей, связанных с прекрасным Параджановым, Пиросмани, вещи, связанные с историей искусства 20-х годов, потрясающие по красоте узбекские наряды, очень много керамики, много старинной мебели. Красивый интерьер. Все было необычно у нее: и дружба с Ивом Сен-Лораном, который помог ей создать уникальный интерьер, и ее рассказы о немом кино, где она была актрисой, и ее воспоминания о Маяковском. Сестра Брик Эльза Триоле жила в Париже, помогала ей одеваться, присылала немало вещей. У меня есть два пальто из дома моды Гре, которые ей принадлежали.

А из современных аристократов можете назвать кого-либо, кто вдохновляет?

Сегодня аристократия — это больше нарицательное имя. Многие стали аристократами не по рождению, а по воспитанию и образованию. Такие люди есть, и я с ними тоже встречаюсь, но настоящая аристократия жива в Англии. Смотрите на наследников престола (они живы во Франции), на хозяев замка посмотрите и на хозяев виноградников в Италии. Они есть! Просто в России мы своими руками уничтожили аристократов. Причем уничтожали дустом, чтобы ничего не осталось. Это вовсе не значит, что у нас в Москве они не живут. Их нет в Петербурге (там вычистили всех), а в Москве живут Голицыны, Шереметьевы, Оболенские. Это уже что-то, понимаете? Фамилии, которые я перечислил, в социальной жизни страны, города не участвуют никак. Вы нигде их не увидите. Более того, их никак никто не фокусирует. Ни один журнал никогда даже не подумал взять интервью у настоящих аристократов!

Мы этим займемся.

Прекрасно. Почему бы и нет? Узнать, как они видят мир! Есть знаменитый фотограф Катя Голицына — княжна Голицына. Есть Евдокия Шереметьева, она дочка графа Шереметьева. Они живут здесь. Есть Елена Голицына, дочка Карины Филипповой. Чем они живут? Что составляет их быт? Что составляет их бытие, как они воспринимают прошлое своей семьи, как участвуют в жизни современной России, видят ли свое будущее в этой стране?.. Никто никогда не поинтересовался. Здесь очень долгое время жила, например, графиня Апраксина. Могу Вам даже дать ее адресок…

Есть множество интересных и знаменитых семей. Почему у нас не хотели их каким-то образом приподнять в обществе? Думаю, это именно то, с чего мы начали наше интервью, — экстремальная политизация. Все-таки коммунистический режим пал в 90-м году, правда? С тех пор было 30 лет у страны. 30 лет для того, чтобы хоть каким-то образом вернуть хоть минимальную часть аристократов в Россию. Как это надо было сделать? Дать им место для жилья в их бывшем дворце, имении, усадьбе. Они говорят: «Сейчас нет денег». Да ни у кого бы не было денег! Большевики отняли у них деньги и даже недвижимость не вернули. Это сложный вопрос, но я полагаю, что наше общество глубоко фальшиво, им нравится жить в опереточной декорации псевдоаристократов. Тогда нувориш (а их немало) видит себя аристократом. Почему нет? Почему не собрать коллекцию живописи? Почему не поставить красивые канделябры из бронзы? Почему не поставить красивый диван?

Мы не генераторы искусства.

Да, мы не генераторы. Я знаю семьи ярых коллекционеров, они собрали красивые коллекции живописи, икон, мебели. Вот пример такого псевдоаристократа — Никос Сафронов. Он владеет огромной квартирой в готическом стиле и говорит, что у него кровать Марии-Антуанетты. Правда, сделана она приблизительно через 80 лет после того, как ей отрубили голову. И таких причудливых и прискорбных примеров множество.

Есть страсть к аристократическому стилю. Если Вы посмотрите любой дворец чиновника, он всегда выполнен только в одном стиле! Это не футуризм, не минимализм. Это будет шато прованс. Но шато (в переводе с французского «дворец». — Прим. ред.) в Провансе все-таки. Наши «аристократы» создают дома в имперском стиле. Так сказать, чтобы царь мог бы там пройти и по уровню мебели… То есть, я хочу сказать, что, на мой взгляд, образ аристократической России явно витает и хорошо очерчен сегодняшними декораторами, сегодняшними потребителями, которые хотят этой жизни, но при этом не хотят ни помочь настоящим аристократам, ни научиться у них. Но в России открыто немало школ так называемых девиц благородного поведения. У нас лоббирует Венский бал, а это все-таки бал дебютанток. Кто там дебютирует? Дочки чиновников, бизнесменов и представителей шоу-бизнеса. Я правильно сейчас говорю?

Лучше и не скажешь.

В XXI веке мы пришли к становлению новой аристократии в России, главные титулы которой — губернатор (считайте, князь), далее мэр и министр. И согласитесь, так как эти должности у нас длятся десятилетиями, то, конечно, все люди, которые семейными узами связаны друг с другом, автоматически становятся по уровню жизни на стезю высокой европейской аристократии. Ни для кого не секрет, что аристократы во Франции, и в Италии, и в Испании нищие по сравнению с русским клиентом, который может прийти и купить их замок. У истинных европейских аристократов нет возможности иметь такой уровень жизни и одеваться в Hermes, в Chanel, в Dior. Это никакая не критика. Я просто хочу сказать, мы должны смириться с тем, что у нас другое представление об аристократах.

А у западников это…

…вызывает дикое раздражение по той простой причине, что они не понимают, в чем была суть революции XVII года. Почему перерезали горло одним и выгнали других и почему третьи, которые по своему воспитанию, образованию, этическим качествам совершенно не дотягивают до этого звания, могут так бросаться деньгами, устраивать салюты в Альпах, кататься на огромных яхтах. Из каких, простите, средств? И тут, конечно, поднимается вопрос о чистоте денег. Я не могу сказать, что деньги в Японии, или Америке, или Швейцарии негрязные. Но мы говорим об эстетике! Ресторан, где мы находимся, — это имитация гостиной во французском замке XIX века, вся утварь — полный стаффаж, декорация.

В интернете я подписан на один сайт, который меня сейчас крайне увлекает, — «Региональная заброшкофилия». Следопыты из разных маленьких городов ездят по заброшенным усадьбам, монастырям и церквям и просто фотографируют разрушающиеся дворцы русских аристократов. В чем секрет потайных уголков русской души — мне непонятно. Почему мы хотим имитацию аристократизма, старины и Европы, но не хотим русских аристократов и старинной России, отбрасываем ее с презрением? На мое «Я бы хотел пригласить мою подругу графиню Апраксину» мне с удивлением и беспардонностью отвечают: «Че, она еще жива?!» Осталось добавить: «У нас сейчас Галка пойдет графиней ходить, у нее вон какие бриллианты!»

Существуют ли литературные персонажи, которые могут Вас вдохновить?

Безусловно. Например, большинство дизайнеров в зимних коллекциях всегда вдохновлены двумя персонажами — Анной Карениной и доктором Живаго. Очень часто обращаются к Лолите. К Чехову — реже, это, скорее, коллекции дизайнеров прошлого. Вячеслав Зайцев очень любил делать коллекции на тургеневские («Дворянское гнездо») и чеховские темы («Три сестры»), но сейчас эти образы устарели. Если какая-нибудь it-girl скажет, что она тургеневская девушка, ей интеллигентно ответят, что она немножко анахронична. Сегодня больше хотят походить на Ким Кардашян или Кейт Миддлтон. Маяк простонародья не в литературе, а в живом персонаже.

В XXI веке очень сложно определить, что считается плохим вкусом, а что хорошим.

А дурной вкус стал хорошим, потому что победил, и большинство россиян видят красоту в уродстве. Я подписчик всех ведущих соцсетей, поэтому вижу, что большинство людей любят постить: уродливый образ женщины в метро, некрасивый образ велосипедиста, излишний вес или плохую пластическую операцию. В России даже существует агентство уродливых людей, которое импортирует на западный рынок манекенов с жуткими дефектами: косоглазием, выбитыми зубами, кривым носом, странными врожденными или приобретенными дефектами внешности, которые раньше бы считались экстремальным явлением, а сегодня ставятся на пьедестал удивительного. Уродство победило красоту.

Второе: все желают выдать за красоту образы мещанства. Так, дорогая машина, букетик цветов и красивый тортик с зажженной свечкой — типичные мещанские образы — соберут больше подписчиков, чем статья о поэте или новой книге. Наш период — это время 16–30-летних. Это те, кто наиболее активен в интернете, кто мыслит категориями айфона, видит себя блогером, модным экспертом или обозревателем.

Что делать с бутафорией XXI века, Александр Александрович?

Не бороться. Жить счастливой жизнью и понимать, что она конечна. Делайте каждый ваш день праздником и дарите себе позитивные эмоции. Занимайтесь тем, что доставляет удовольствие. Найдите то, что вам максимально близко, и не стесняйтесь этого. Если Вам нравится слушать музыку, или читать стихи, или собирать гербарий, или играть с морской свинкой, делайте это. И старайтесь найти радость, потому что неприятные эмоции нас все равно догонят.

Что, на Ваш взгляд, будут носить лет через 10?

Как ни странно, мои прогнозы всегда сбываются. Я очень давно сказал, что в моду войдет мужская борода, — мне не поверили. Вы видели сейчас хотя бы одного чисто выбритого мужчину? Я сказал, что все будут ходить без носков, это будет дико модно. Я говорил, что будет в моде неогранж и рваные штаны. Уверял, что мужчины и женщины будут ходить в мужской одежде, что мужчины будут боготворить платья и юбки, и сейчас на каждом показе демонстрируют такого манекена, хотя это не нравится женщинам, но это нравится, видимо, каким-то мужчинам. Надо допускать, что такое тоже бывает.

Хотите прогноз? Первое, что надо знать каждому человеку: мода радикально меняется только в трех случаях — война, революция или экономический кризис, поэтому существенные перемены в 2020-е годы возможны только в случае, если произойдет одно из перечисленных событий. Второе: мода в последнее время живет по одной схеме — она повторяется раз в 25 и 50 лет. Отсюда мода 25-летней давности, которая будет популярна, — это сплошь мода 90-х годов. Она имела три периода развития. Первый период назывался экологически чистым (с 90-го по 93-й год). Все натуральных цветов, полное изъятие искусственности. Сейчас это в сфере бьюти присутствует: натуральные цвета и ткани. Отдых не на курорте, а в диком месте, стремление есть натуральную пищу, пить натуральные напитки, лечиться натуральными способами, жить среди животных и быть, как они это называют, экосексуалом, то есть любить экологию больше, чем все остальное.

Второй период — это минимализм, который был очень знаковым явлением в середине 90-х годов и уже сейчас явно подчеркнут стилем спортшик: минимум украшений, минимум отделок и одежда такая, как вот у Вашего фотографа. Всякого рода футболки, лампасы будут большим трендом в следующем десятилетии. И все это закончится, если не будет войны, экономического кризиса или революции, огромным интересом к необарокко и историческому максимализму, который уже прозвучал на последнем балу в музее Метрополитен, где все были в невероятных барочных костюмах, популярных в конце 90-х годов (пример — Джон Гальяно или Валентин Юдашкин). Тогда все любили очень напыщенное: много золота, много кружева, много оборок. В Америке этот стиль называют стилем Jewish Renaissance, а у нас, я бы сказал, армянский ренессанс.

Многое зависит от хода истории и политической обстановки, ведь так?

Если рухнет валюта или где-то начнут сильно стрелять, все эти стили не получат развития. Если бы знали в 16-м году русские аристократы, что в 17-м будет революция, им бы хватило провидчивости и ума, чтобы со своими средствами уехать на Лазурный берег. Если бы французские аристократы знали, что будет революция в 1789 году, они тоже бы вовремя в Англию уехали с бриллиантами и коллекциями живописи. Историю нельзя четко предсказать. Я думаю, что природа мудра и умна. Когда она видит, что в одной стране наступает потепление, это значит, что в другой стране резко похолодает. Я верю, что климат полностью изменится, наверняка будут затоплены территории. Это на моде очень сильно отразится, но по-другому.