Он был просвещенным и мыслящим человеком, который не шарахался в страхе даже от кощунственных выводов, и, хотя он мыслил не в обонятельных, но в оптических категориях, он все же был весьма близок к истине.
…Если хорошо поразмыслить, — воистину благословенная личность!
Патрик Зюскинд. Парфюмер
«Voici mon secret. Il est tres simple: on ne voit bien qu’avec le coeur. L’essentiel est invisible pour les yeux» (Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь (франц.) — это знаменитая цитата из «Маленького принца» Сент-Экзюпери, любимого произведения Владимира Владимировича. Оно и среди моих фаворитов, поэтому я, как Маленький принц, повторила эти слова про себя и стала пристально смотреть на господина Познера. Смотреть не глазами, а сердцем, стараясь увидеть то, что скрыто за сердитой внешностью и убедительной речью. Познер очаровывает, наполняет и заставляет мыслить.
Владимир Владимирович Познер — российский и американский журналист и телеведущий, писатель, первый президент Академии российского телевидения, автор программы «Познер» на Первом канале. Он человек с очень интересной и поистине головокружительной судьбой. Главный интервьюер страны родился в Париже, провел детство в Нью-Йорке и только в 18 лет впервые приехал в Москву. Гражданин мира и главный герой BU:K#2 (выпуск по мотивам книги Патрика Зюскинда «Парфюмер») объяснил, кто гений, а кто безумец, кто писатель, а кто подражатель. Мы откровенно поговорили о классической и современной литературе, французах и Париже, интеллигенции и нуворишах. За бокалом вина Владимир Владимирович перечислил свои гастрономические и парфюмерные фавориты и, отметил язык, на котором предпочел бы говорить с Богом, если бы однажды встретился с ним.
Владимир Владимирович, кого из русских писателей Вы считаете гением номером один?
Если Пушкина относить лишь к поэтам, то это, безусловно, Гоголь! Я считаю его самым гениальным из всех. Картина, которая им создается, живая, детализированная, он мог сотворить невероятное число реальностей одновременно. Читая его, забываю, что передо мной книга, — ощущение, будто бы смотрю кино. Его чувственная действительность, этот гуманный реализм. Причем неважно, что читать, — все гениально! «Петербургские повести» — это ах! Как эти слова так соединяются?! Невероятно! Мы все знаем, что Гоголь был не совсем нормальным человеком, хотя, с другой стороны, что такое норма, тоже неясно. Всякий гений сильно отличается от всех остальных. Кроме Пушкина. (Улыбается.) Уверен, что мог бы сидеть с Александром Сергеевичем за одним столом и просто болтать! С Гоголем вряд ли.
Еще. В первый ряд, наравне с Николаем Васильевичем, я ставлю и Достоевского, и Чехова. Спросите, почему здесь нет Толстого, ведь он неподражаем. Все верно, и все просто: Толстого я не очень люблю. А гениальность Достоевского не могу отрицать. Он меня потрясает своим глубоким познанием людей. Как же он хорошо в нас разбирается! Причем как с лучших, так и с худших сторон. И нет ни одного писателя в мире, который смог бы приблизиться к нему. Это феноменальная гениальность. Я полагаю, что он был не очень адекватным человеком, потому что невозможно разобраться в этой человеческой грязи и гнуси, будучи не таким! Если говорить о прозаиках, обожаю Лескова и Бунина.
Есть ли шанс возродить подобный язык и литературу?
То, что сейчас повсеместно происходит с языком, в значительной степени отражает общество и влияет на его развитие. За все катаклизмы с литературным языком отвечают писатели, они в ответе за литературную бесполезность. Создается очень много лишнего, и весь процесс высокого искусства превращается в нон-стоп производство. Если Вы посмотрите собрание сочинений великих писателей, там львиная доля принадлежит черновикам, переписке, в то время как самих книг не так много. Ныне литература рассматривается как заработок для многих, если не для всех. Вы можете себе представить, чтобы в XIX веке говорили о бестселлерах?! Даже сама мысль о подобном ввергла бы наших предков в творческий шок! А сегодня с гордостью кричат: «Это лучший бестселлер такого-то года!» Хотя этот статус не имеет значения, так как через год многие уже забывают, как называлось то или иное произведение. К сожалению, книга не становится бестселлером благодаря красивому литературному языку. Бестселлером становятся благодаря содержанию. Сразу отмечу «Парфюмера».
Как здорово придумано! Это супердетектив и не просто детектив, а реальная история! Надо уметь так виртуозно раскрыть тему обоняния. А ведь мы меньше всего думаем о запахах и не придаем такого значения обонянию (что, кстати, зря). И Зюскинд экстраординарным образом развернул всю красоту и катастрофичность этого явления.
«Парфюмер» прекрасен, но все остальное, что написал Зюскинд, — ерунда. А труды истинных гениев-писателей все имели значение. И даже относительно неудачные их произведения на фоне сегодняшних работ выглядят крайне удачно!
Как получается, что книги неизвестного писателя начинают скупать?
Это большой вопрос. Предположим, есть такой писатель Евгений Водолазкин. Никто его не знал, и его не сразу стали покупать, но в какой-то момент, то ли сработало сарафанное радио, то ли всех накрыло волной шума и пресловутого хайпа, то ли критики помогли, он уже серьезный писатель, имя которого на слуху у всех. Даже Зюскинд неожиданно выстрелил. Что произошло со мной в рамках моей книги «Прощание с иллюзиями». Это первая моя книга, которая о-го-го как пульнула в книжном обществе России и Америки. Я ее написал двадцать один год тому назад. Написал по-английски. А в 2008 книга была переведена на русский язык. В США она двенадцать недель держалась в списке бестселлеров газеты «Нью-Йорк Таймс».
Понимаете, институт бестселлеров сугубо коммерческая история, не имеющая никакого отношения к литературе. Я очень хорошо помню, как моя книга стала популярной в Соединенный Штатах, как меня отправили в турне по городам, как я выступал на телевидении и радио… А кто масштабировал мое творчество? Издательство.
Именно они в один прекрасный день во время моей поездки, которая заняла примерно две недели, позвонили мне, чтобы уведомить, что моя книга попала в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». Ее увидели, купили, оценили. Но к писательству это не имеет никакого отношения.
Есть среди Вашего окружения гениальные?
(Сердито и уверенно.) Нет. Если только среди ученых несколько человек.
Говорят, что талант и безумие ходят рядом. Нарочито ли это безумие и считается ли гением тот, кто мыслит здраво, последовательно, приводит аргументы?
Кто такой гений? Гений, безусловно, видит мир не так, как другие. Когда мне было лет семь, я попросил своего отца объяснить мне значение этого слова. И он ответил: «Я попробую. Сейчас ты поймешь.
Жил-был мальчик по имени Карл и по фамилии Гаусс. Жил он в Германии в городе Брауншвейге. Когда маленькому Карлу исполнилось шесть лет, его отправили в школу учиться всякой всячине, в том числе арифметике: сложению, вычитанию, умножению и делению. Однажды учителю арифметики попалась необыкновенно интересная книга. Ему хотелось почитать ее, а не заниматься с этими маленькими болванами. И вот он придумал, как их занять. «Дети, — сказал он, — напишите все числа от единицы до ста и сложите их. Когда получите ответ, скажете мне». И он стал читать. Все дети начали записывать числа столбиком. И тут маленький Карл поднял руку.
— Тебе что, Гаусс, в туалет? — спросил учитель.
— Нет, господин учитель, — ответил Гаусс. — Я получил ответ.
— И что это за ответ? — сильно удивился учитель.
— Пять тысяч пятьдесят.
— И как же ты получил этот ответ? — еще больше удивился учитель, который и сам не знал, что получится, если сложить все числа от одного до ста.
— Очень просто, господин учитель, — ответил маленький Гаусс. — Представьте все числа от единицы до ста, записанные в ряд. Вот так.
И он подошел к доске и написал: «1 + 2 + 3 + 4 + 5…50 + 51…96 + 97 + 98 + 99 + 100».
— Теперь, — продолжал он, — сложите две крайние пары: 1 + 100 = 101. Теперь сложите следующую крайнюю пару: 2 + 99 = 101. Теперь следующую: 3 + 98 = 101. И так до последней пары: 50 + 51 = 101. Значит, пятьдесят пар по сто одному. Множим 101 на 50, получается 5050.
И учитель понял, что имеет дело с гением».
Гений увидел не так! Он нормальный? Нет, он не нормальный, так как обычный человек так не видит. Если считать нормой превалирующее число людей одного мнения, Гаусс уникальный (безумен в этом смысле), но когда мы говорим в значении «больной», то гений необязательно умалишенный. Пушкин был совершенно адекватным гением.
А вот Чезаре Ломброзо утверждает, что худоба, плохая мускулатура, бледность, повреждения головы, меланхолии и мономаньячность являются признаками гениальных людей.
Не согласен. Эйнштейн больной, что ли? Нет. Мы знаем, как он жил, как он выглядел. По Чезаре Ломброзо он не типичный гений, да. Единственное, в нем была некая детскость.
Гениям присуща мания величия и уподобление себя божественному? Помните, как у Набокова, когда герои просят Бога отпустить их, а автор вмешивается со словами: «И я его отпустил…»?
Да, но Набоков не гений. (Улыбается.) Вообще, гении редко отдают себе отчет в том, что они особенные. Вся их творческая деятельность бессознательна. И тот человек, который написал: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», — это редкий случай: чтобы человек еще тогда понимал, кто он есть. Часто гениям свойственны сомнения, разочарования, раздражения, неудовлетворенность собою. Далеко не все понимали, что они навечно.
Кстати, кто Вам ближе — Сирин или Газданов?
Да ни тот, ни другой. Я восхищен тем, как пишет Владимир Владимирович, как он жонглирует словами, какой он мастер и стилист, но, на мой взгляд, он неглубокий человек. И пожалуй, на английском он писал более важные труды, чем на русском, на котором создавал свои произведения, будучи в берлинской эмиграции. Считаю, «Лолита» — его самое крупное произведение. И это вовсе не эротический роман, как некоторые смеют думать, тем более не порнографический. Это очень трагическая вещь. Очень. (Задумчиво кивает.) Отмечу, что я не поклонник его несчастного и довольно-таки скверного героя. «Защита Лужина» — да! Очень стоящий и сложный метароман, наполненный всевозможными смыслами. «Бледный огонь» — тоже да, но не мой фаворит однозначно.
→ Если Вы жаждите узнать, о чем еще мы говорили с Владимиром Познером — закажите печатный журнал BU:K с полной версией интервью!
Телефон для заказа: 8 999 557 17 73 / @bukmagazine
Фото: Роман Разуменко
Благодарим ресторан «Бабель» за предоставленное место съемок (Москва, 1-й Николощеповский пер., 6 строение 2).
