Евгений Долматовский написал стихотворение «Загадочная русская душа», в котором есть такие строки: «Загадочная русская душа… Она, предмет восторгов и проклятий, Бывает кулака мужского сжатей, Бетонные препятствия круша. <…> О ней за морем пишутся трактаты…» Это о ней, об Оксане Федоровой, предмете восторгов миллионов мужчин и женщин, о той, что, несмотря на внешнюю хрупкость, легко преодолевает препятствия и своей красотой вдохновляет людей проявлять лучшее. Она настоящая русская красавица — по происхождению, внешности, характеру, сознанию и состоянию души. Эта русскость благородно проявляется во всем и не раз ее спасала. В одной из телепередач Познера Никита Михалков сказал, что «русским может быть только тот, у кого чего-то нет, но нет не так, чтобы оно обязательно было, а так, что и хрен с ним». Данная мысль как будто об Оксане Федоровой, если углубиться в ее повествование о личной жизни и карьере.
А если задуматься, кто она: милиционер? мисс Вселенная? ведущая? меццо-сопрано? жена? Где она настоящая? И я спросила у Оксаны. Она вокалистка. И в музыке проявляется в полной мере. Там энергия жизни, там неподдельность, там искусство в чистом виде. В этом вся Оксана. И жизнь ее — пьеса с музыкальным сопровождением. А к этой бурной и насыщенной событиями жизни-пьесе ее привели непоколебимая воля, мотивация и один билет…
Читайте интервью под «Царскую невесту» Римского-Корсакова.
Оксана, в Вашем роду были как дворяне, так и зажиточные крестьяне. Это необычно и интересно. Как такое смешение повлияло на Вас?
Сравнительно недавно я стала более глубоко изучать свою историю. Раньше в голове лишь сумбурно возникали вопросы. Помню, однажды я задумалась: в жизни ничего просто так не происходит. Всегда есть причинно-следственная связь. Когда поступила в школу милиции, спросила маму: «Причем здесь милиция?» Тогда я училась в музыкальной школе, пела в хоре и была уверена, что свою жизнь свяжу со сценой. Когда не сложилось с музыкальным училищем, моя бабушка вызвалась дать ответы на мои вопросы. Она рассказала, что ее бабушка, моя прапрабабушка Анна, была из дворянской семьи и до революции 1917 года жила в Санкт-Петербурге. Отец моей бабушки, мой прадед Михаил Григорьевич Васильев, во время войны 1941–1945 гг. сформировал ижорский батальон, который защищал Пулковские высоты, за это был награжден орденом Ленина. Он прошел блокаду (успел эвакуировать бабушку с сестрой), а после войны его перевели в Псков и назначили начальником местной милиции, чтобы восстановить порядок и бороться с преступностью. Так мы обосновались в Пскове, хотя моя мама родилась на Украине. Тогда же бабушка упомянула, что наш род Благушиных возник в Питере. Она сказала, что ее бабушка вышла замуж за стрелочника, после чего семья ее отвергла. Ее муж погиб при исполнении, но она успела родить четырех дочерей, одной из которых была мать моей бабушки.
А что касается другой моей линии, дед родился на Украине. Он ушел на войну, добровольно сев на поезд. Отправился в Ленинград. Его не взяли на службу (деду было 15 лет), но он сам поступил в артиллерийское училище в Ленинграде, связал свою жизнь с военной службой. Именно он очень хотел, чтобы кто-то из нашей семьи носил погоны и служил Отечеству. На втором курсе школы милиции я поняла, что он прививал любовь к Родине, акцентировал, как это почетно. В людей того поколения были заложены любовь к Отечеству и преданность ему, они хотели быть полезными своей стране. Это в первую очередь были люди идейные. Честь и совесть тогда имели иное значение. Сейчас я деда понимаю лучше! Он всегда любил гулять на Поклонной горе, даже из жизни ушел 10 мая, после Дня Победы.
С одной стороны у меня — судьба, а с другой — генетика, и я ощущаю эту борьбу и противоречия, которые требуют разрешения. Как в искусстве. И хотелось уехать, и тянул родной Псков. Когда в 12 лет я поехала на экскурсию в Ленинград и гуляла по Невскому, мы остановились на Аничковом мосту и я поняла, что это мое, сказала: «Мама, я буду жить в Ленинграде!»
Как Ваши деды.
Да. Я окончила школу милиции с красным дипломом, собиралась продолжить обучение в Академии МВД. Думала, что автоматом пройду, а меня не оказалось в списке! И тут я забила тревогу, но было поздно. К слову, о «Трех сестрах». Почему они не приехали в Москву? Не было мотивации. Получается, что их особо ничего туда и не тянуло! Это было лишь фигуративным контекстом художественной формы. Как говорил критик Измайлов о пьесе, «это драма железнодорожного билета». У меня драмы не было.
Мне 19 лет, я лейтенант. Беру свою подругу, сажусь в поезд с поступающими, и мы едем в Петербург. Когда приезжаем, начинается перекличка. Начальник факультета спрашивает у двух девушек, стоящих в конце строя, как будто так и должно было быть: «А вы кто?» «А мы учиться», — скромно отвечаем мы. «А где ваше направление?» — интересуется начальник. «У нас нет. Но красный диплом есть!»
«Такого случая у меня еще не было!.. Места-то есть… Видимо, для самых рисковых. Как вы!» — отвечает он. Помню, что в Пскове нам сообщили, что мест нет. Вот я и решила это проверить! Нас вроде бы взяли, но без ходатайства мы были бессильны. И нас повели к начальнику факультета. Леонид Иванович Нестеренко тогда сказал следующее: «Давайте не будем портить судьбу девочкам и возьмем их». В итоге мы получили от Пскова направление с предупреждением: «Вот ваше ходатайство, но чтобы духу вашего здесь не было!» Они обиделись, но успели нас осчастливить и предопределили мою карьеру и судьбу. Если бы я не сделала этот смелый шаг, я бы не успела. Все нужно делать вовремя!
Если бы сестры поступили так, как Вы, мы бы прочли сиквел пьесы — «Три сестры в Москве. Что было дальше».
А мне дальше было непросто: Петербург встретил меня холодно. Было крайне одиноко. Иногда я собирала вещи и озвучивала одиночество как причину ухода. На что мне однажды мой начальник сказал: «Выпусти чемоданы из рук и возьми себя в руки. По причине одиночества у нас еще никто не увольнялся!» (Смеется.) Петербург был холоден во всех смыслах этого слова. А отогрела меня история с конкурсом.
Я искала модельные агентства, потому что это было мое хобби, которое к тому же приносило небольшой доход. Коллеги советовали не рисковать: за эту выходку могли уволить. И я приняла их мнение как здравый аргумент. Через две недели ко мне подошла женщина, которая набирала моделей, предложила 50 % оплаты и пригласила на обучение. Я ответила: «Хочу!» — и не рассказала никому об этом рандеву. В субботу были мои учебные дни модели. А начальник спрашивал: «Куда ты все смываешься по субботам?» На конкурсе «Мисс Санкт-Петербург» все стало понятно и реально.
В Вашей семье хотели, чтобы кто-то продолжил служить Отечеству. Вы же желали стать моделью и актрисой. Получается долг превыше личных порывов?
Да. Я училась два года в школе милиции, потом — 3 года в Академии, после поступила в адъюнктуру. Прагматизм стал превалировать над мечтой. Сначала я пыталась балансировать, а потом жизнь как-то сама стала подкидывать мне решения.
Милиционер и модель — это очень разные профессии. Что помогло вжиться в новую роль?
Нас учили: «Если вы хотите почувствовать тот самый шик и лоск как нечто само собой разумеющееся, вы должны одеваться в дорогих магазинах, чтобы почувствовать на себе люкс и принять это как должное». Мы были угловатые, зажатые — эта рекомендация помогала раскрыться и получить ощущение полета.
Мы не покупали дорогие вещи, но надевали их и учились в них существовать, так как на подиуме нужно было демонстрировать эту атмосферу и уверенность. Так я постепенно сокращала дистанцию между погонами и шиком. Я не фаталист, верю, что человек сам определяет свою судьбу. У каждого есть выбор. Божьим промыслом стала та девушка, которая встретилась мне на улицах Петербурга. Она и сыграла судьбоносную роль в моей жизни. Как будто кто-то определил для нее эту миссию.
Вы отдавали себе отчет в том, что Вы красавица? Многие стремятся попасть в модельный бизнес и киноиндустрию, потому что красивые и яркие, а не образованные или хотят попробовать что-то новое.
Да нееет! Я понятия не имела о таких вещах, как красота и женственность. У меня была милиция — субординация, закон и порядок, подчинение, чувство долга, чувство локтя… Я ощущала в себе зерно гена красоты, но оно не проросло и бродило во мне невнятной энергией. Даже после конкурса «Мисс Санкт-Петербург» я не ощущала это. Доброжелатели говорили: «Особо не рассчитывай на высокий результат, — данных у тебя нет». Я и шла в эту область с мыслями: «Не надейся ни на что — данных у тебя нет». Когда человек уезжает в другую систему координат, в инородную среду, то иначе себя чувствует! Я ощутила полет и энергетику нового и неизведанного, только когда вышла из самолета.
Но, полагаю, и в неизведанном Вы чувствовали себя уверенно. Я читала ответы коронованных мисс мира: они подчас были нелепы. К примеру, Приянку Чопру спросили: «Кто из ныне живущих женщин для Вас самая выдающаяся?» На что она ответила: «Мать Тереза».
Я объясню. Во-первых, мне было 24 года и у меня было образование. Во-вторых, я из милиции, а значит, у меня была закалка! В-третьих, не было привязки ни к чему. Я просто получала удовольствие и постоянно думала: «Ловить нечего». Многие девушки были профессионально подготовлены своими организациями. Наша Организация была не сильна в то время. Но ведь форма должна взаимодействовать еще и с содержанием. В этом было мое преимущество . Также профессиональные навыки подиумной работы помогли мне обратить на себя внимание.
У Чехова Маша считает, что «в этом городе знать три языка ненужная роскошь». Вы образованная, начитанная, музыкально одаренная, Вас тянуло в Петербург. Считали ли Вы, что Оксана Федорова — роскошь для псковского отделения милиции?
Да, я действительно так думала. Во мне зрело это чувство, но комплексы брали свое. Не было четкой стратегии и плана, было ясное желание что-то изменить. Я была убеждена, что мне тесно, особенно с моим космополитичным сознанием.
Знаете, я рисую широкими мазками (это если проводить аналогию с изобразительным искусством). Если бы я была художником, то не делала бы эскизы, я бы сразу начала писать картину яркими и крупными мазками.
Рисовали?
Да. (Улыбается.) Моя дочь Лиза сейчас рисует. Я в детстве тоже неплохо рисовала. А уже во взрослом возрасте один раз попробовала себя, когда была беременна. Муж попросил картину на свой день рождения. Я взяла «Поцелуй» Шагала и сделала зарисовку. Получилось неплохо, но это другая история. Это была темпера. Если бы у меня были прочные навыки, я бы рисовала в психологическом ключе или писала портреты. Мой любимый художник Рембрандт — мастер светотени. У него много портретов. Несколько лет назад я бы работала в стиле реалиста, основателя барокко Караваджо, но сейчас это психологизм и Рембрандт. Он видел людей в их естественной природе, особенно в зрелом периоде своего творчества. Все обижались на него: хотели увидеть себя красивыми на портретах, а он видел их настоящими — со всеми недостатками и «прекрасностями». Ян Вермеер тоже очень нравится…
Хорошо, что Вы упомянули о Рембрандте и его концепции портретной живописи. Сейчас очень много приезжих. Можете составить их психологический портрет?
Люди сейчас очень мобильны: перемещаются по городам и странам в поисках лучшего места для самореализации. И, конечно, Москва всегда воспринималась и сейчас воспринимается как эльдорадо, где можно ухватить удачу «за хвост» и буквально в одночасье стать звездой. Мой круг общения в основном составляют люди, с которыми я давно работаю и дружу, общаюсь с нашими Мисс, которые тоже когда-то приехали в столицу, приложили массу усилий и труда, чтобы использовать свой потенциал и состояться как личности. У всех достойная история самостоятельного развития и реализации. Я сужу по ним. Сейчас у меня консерваторский и телевизионный круг общения, поэтому я не знаю, что происходит в барах и ресторанах. Но знаю вот что: раньше девушки были более амбициозные, хотели занять свое место в жизни, были жадны до знаний. Ищущих глаз, как сейчас, не было. Не было мысли «за что/за кого зацепиться». Мои ровесницы хотели наполнить себя, а не наполниться за счет кого-то. Я неоднократно была в жюри конкурса «Мисс Россия» и вижу стандартизацию во всем: у всех одни и те же психологи, визажисты, тренинги. Это не плохо, но скучно и невкусно.
Что бы Вы поменяли?
Наигранность.
Я бы посоветовала в первую очередь вкладываться в себя, в свои знания, расширять кругозор и эрудицию, развивать свои профессиональные навыки. Красота — явление временное, она может дать мощный старт, но затем очень важно грамотно использовать этот шанс. Успеха добиваются те, кто не идет на поводу у публики, а тот, кто ломает стереотипы. И даже социальные сети демонстрируют, что чем выше уровень индивидуальности, оригинальности контента, тем выше интерес и больше внимания получает персонаж.
На нашем конкурсе было 77 участниц и все были разные: толстые, худые, с короткой стрижкой. Сейчас мы видим две тенденции, которые развиваются параллельно — стандартизация, когда девушки из Китая, Индонезии и Европы все на одно лицо, и тенденция к индивидуализации — показать, что «я не такой как все». Как существовать в этой реальности каждый решает сам. И самое сложное — сделать выбор, идти своим путем, не мимикрировать под обстоятельства и стандарты, а быть собой, принимать себя и быть в гармонии с собственным телом и духом. Абстракция не просто так возникла! Нужны были новые идеи, незагруженная форма, было время революций. Уходя от общепринятых канонов и форм классической живописи абстракционисты задали тему для дискуссии — а что такое искусство, красота, как мы можем судить об этом, если у каждого творца свое восприятие прекрасного и оно не может быть стандартизировано? И в этом отношении каждый из нас творец. Мы сами создаем свою реальность, свои мысли и внешность. Важно осознанно к этому относиться и не возлагать на других ответственность за собственное счастье и самореализацию.
У Чехова в третьем акте разгорается символичный пожар, который призван очистить героев и разорвать их прежние связи. Это своеобразная революция! Был ли у Вас «огненный» период и момент очищающей революции?
Первый «пожар» случился, когда я решила после конкурса вернуться в Россию. Я поняла, что если не прерву свой договор (который я и не подписывала по забывчивости организаторов, и это отдельная глава в нашей беседе)… Так должно было быть. Когда я выиграла — никто не ожидал. Я должна была еще защищать диссертацию на Родине, а нужно было оставаться в Нью-Йорке. Вы знаете, я живу по ощущениям, и они мне подсказывали, что надо возвращаться. Когда встретила своего супруга, осознала, как была права. Я руководствовалась интуицией, и она мне подсказывала: «Не надо. Все чужое, не твое». В тот момент моя русскость проявилась с такой силой и мощью!
Второй «пожар» произошел, когда я решила уволиться из органов внутренних дел. Я уже работала на телевидении и преподавала семейное и частное право. Совмещать стало сложно, да и студенты со временем больше воспринимали меня как публичную личность. Я поняла, что критический момент настал.
В прошлом году в условиях пандемии был другой «пожар»: я поняла, что двигаюсь в сторону искусства. Я 7 лет готовилась к тому, что делаю сейчас. Столько времени занималась академическим вокалом! А после этого решила, что, если сейчас не выйду из этого класса, не пойду дальше учиться и развиваться, выступать, так и останусь гореть в монотонности и мечтах. И в период коронавируса я решилась на меццо-карьеру. Очень боялась, ведь это новая, ответственная область. Поступила в МГУ на факультет искусств и далее на стажировку в консерваторию, но не очень афишировала этот момент.
Музыка дает невероятную энергетику, она меня выстроила и гармонизировала. Мне говорили: «Убери из жизни все, что тебя разрушает». Я убрала все лишнее — сразу высвободилась энергия. И я почувствовала, что на выступлениях механизм заводится и я наполняюсь чем-то красивым, божественным.
Я помогаю творческим деткам, у меня благотворительный фонд. Много отдала и ему. Наконец осознала, что хочу уделить время себе.
Важно правильно оценивать свои вокальные возможности и подбирать репертуар, а также не останавливаться. Был Дмитрий Хворостовский, есть Анна Нетребко, они, несмотря на покоренные высоты, все время ставили новые цели. Что планируете Вы?
Что касается репертуара: есть то, что я люблю и разучиваю со своим концертмейстером. Из любимого: опера «Царская невеста» Римского-Корсакова (он мой земляк, и на этом все сошлось). Партия Любаши мне очень нравится, но к ней надо готовиться и драматизировать. Очень люблю Чайковского — «Евгений Онегин». У меня партия Ольги, хотя партия Татьяны феноменальна. Педагоги выбирают репертуар. Из оперы «Орфей и Эвридика» я пела Арию. (Чувствую русскую музыку. Правы итальянцы, которые говорят: «Пойте свои песни, а мы свои».) «Пиковую даму» люблю — потрясающее произведение! Исполняю много романсов. Я ищу свое в плане голоса. А чтобы передать все эмоции и нужный тембр, необходимы репетиционные периоды. Есть система Станиславского, когда ты входишь в роль исходя из внутренних ощущений, переживаний. А есть система Мейерхольда: идти от внешней формы к содержанию. Современный балет и опера — это больше Мейерхольд. А классика — это больше Станиславский.
Что касается планов, то мы развиваем патриотическое направление и культуру. Я сама структурировалась благодаря музыке, все у меня сейчас кристаллизируется. Есть план создать проект «Музыкальное путешествие с Оксаной Федоровой», где будем рассказывать о музыкальной истории разных городов, в которых родились и создавали свои произведения великие композиторы и музыканты. В 2021 году этот проект под названием «Моя Россия: музыкальное путешествие» вошел в число победителей конкурса Фонд Президентских грантов и мы будем делать программы про Москву, Псков, Тверь и Курск. В дальнейшем планируем его развивать в глобальном формате. Я иду медленно, постепенно, зато это достижение и работа, которые не потеряются. У меня все проекты и желания проработаны.
Что читаете сейчас?
На данный момент читаю «Психологию искусства» Льва Выготского. Сложная книга, но последние главы дают представление, как нужно подходить к анализу басни, к анализу пьесы того же Чехова. Он разбирает главное: как рождается катарсис в качестве основной составляющей искусства. Хочу наконец начать «Историю красоты» Умберто Эко. Мне так интересно: русские или итальянцы лучше расскажут об искусстве. Кто лучше может раскрыть эту тему — специалист или наблюдатель?
Любимый писатель/книга?
Сложно сказать. Поскольку мы учились юриспруденции, все фанатели от Достоевского. Но тогда не понимали, что этот детектив нельзя воспринимать буквально . Искусство не является пособием по морали. Вообще, для меня книги — лекарство. Считаю, надо читать священные книги как базу. Нам очень много дало христианство. Оно дало мощный толчок развитию искусства в том числе. «Мемуары гейши» нравятся, «Одиночество в сети» Вишневского. Иногда в дороге, на отдыхе хочется легкости.
И все же я задам этот вопрос: кто, по Вашему мнению, из ныне живущих женщин самая успешная?
Меня всегда сравнивали с Софи Лорен. Но говорили, что у меня более мягкие черты лица. А когда я приехала в Нью-Йорк на фотосессию, фотограф воскликнул: «Боже мой, как же ты похожа на Кэтрин Зету-Джонс!»
Точно! 100 %! А я смотрю на Вас и думаю: «Кто?!»
(Улыбается.) Да. Из ныне живущих выдающихся женщин я выделяю Зельфиру Трегулову[1]. Она дерзкая, новаторская, у нее прекрасные проекты. Выделю шикарную выставку о немецком романтизме. Отмечу среди успешных и ярких женщин Ляйсан Утяшеву. Она мне импонирует. Мне кажется, ее истории все настоящие, как и она сама. У нее все по-честному, и то, как она трансформировалась, завораживает и вдохновляет. Рената Литвинова тоже, на мой взгляд, идеально раскрывает себя. Люблю женщин «по делу», женщин настоящих и самобытных.
Где бы Вы жили?
Где родился — там и пригодился. Наша страна дает нам знания, профессию, ощущение себя.
Любовь к своему родному городу ко мне пришла в зрелом возрасте, когда я приехала на гастроли в Псков, когда увидела свою музыкальную школу имени Римского-Корсакова. Потом я заехала в Псково-Печерский монастырь и занялась изучением истории своего города. Автором фразы «Москва — Третий Рим» считается монах псковского Елеазарова монастыря Филофей. В посланиях великому князю Московскому Василию III он говорил о роли «Рима земного», место которого должна была занять Москва: «Первые два Рима погибли, третий не погибнет, а четвертому не бывать». Я поняла, что Псков играл большую роль в объединении Руси. Далее осознала, что Россия — мой дом и мы должны ей воздать за все, что она нам дала. Если бы мы делали все, что делают русские за границей: отдают себя всецело «чужестране», — если бы 5 % энергии пошло бы сюда, мы бы увидели иной выхлоп. Внутри должна быть эта любовь.
Мы со времен Руси опирались на мораль и честь, когда Запад делал акцент на зажиточность. У нас культуры разные. Я верю в Россию! Уверена, что в глубине души ты любишь Россию, как бы ее ни ругал. (Смеется.) Все равно Рахманинов — русский композитор! Все равно Нуреев наш! А Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Чехов, которых Запад так обожает!.. Мы литературная страна. Как это не ценить!
[1] Зельфира Исмаиловна Трегулова — советский и российский искусствовед, куратор международных музейных выставочных проектов, генеральный директор Государственной Третьяковской галереи.
