BU:K
  • ИСТОРИИ
  • БЕСЕДЫ
  • КИНЕМАТОГРАФ
  • ЖИВОПИСЬ
  • ЭТИКЕТ
  • СТИЛЬ
  • ПСИХОЛОГИЯ
  • L.A.V.
  • ПРЕДИСЛОВИЯ РЕДАКТОРА
  • НАПИСАНИЕ КНИГИ
  • МАГАЗИН
    • Журналы
    • Книги
    • Картины
    • Постеры
    • Аромасвечи
Метки
art author books european fashion history interview lavstories mylavstories parfum perfume poetry poetryinbuk russian story style writer Искусство живопись идеи интервью история историямоды каталог кино книга книги лавстори литература любовь мода музыка оскар отношения парфюм парфюмерия писатели психология рецензия светскаяхроника советы факты философия фильмы этикет
  • Книжное
  • Философское
  • Музыкальное
  • Сладкое
  • Эстетское
  • Ароматное
  • Косметическое
  • Светское
B.U.K. B.U.K.
BU:K
  • ИСТОРИИ
  • БЕСЕДЫ
  • КИНЕМАТОГРАФ
  • ЖИВОПИСЬ
  • ЭТИКЕТ
  • СТИЛЬ
  • ПСИХОЛОГИЯ
  • L.A.V.
0
olga_breininger_interview
  • Беседы
  • Книжное

Мегаинтервью: Ольга Брейнингер – Сверхчеловек

  • 24.03.2019
  • Анна РАФАЭЛЛИ
Total
0
Shares
0
0
0

Ольга Брейнингер написала роман, который повествует об эксперименте по выведению сверхчеловека. Наш главный редактор Анна Рафаэлли и ее автор Юлия Углова встретились с писательницей, взяли у нее интервью и… выявили сверхчеловека.


Ольга окончила Литературный институт им. А.М. Горького, затем поступила в Оксфорд, где была президентом колледжа и секретарем общеуниверситетской кампании по продвижению культурной и расовой толерантности. В Оксфорде защитила диссертацию на тему «Deconstructing National Identity: a case study of the Russian diaspora in contemporary Germany» («Деконструируя национальную идентичность: случай русской диаспоры в современной Германии»). В настоящее время пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Ее диссертация посвящена Северному Кавказу (“By Sword and Word: Literature, Violence, and Religion in the North Caucasus”). 


Писатель-прозаик, переводчик, литературный критик, литературный антрополог, автор романа «В Советском Союзе не было аддерола», лауреат премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга», «надежда русской литературы», по мнению критиков, член Союза писателей Москвы, иностранный славист, который в любой геополитической и национальной обстановке сохраняет нейтралитет и аналитический подход, сильная личность, не поддающаяся эмоциям, мнению общественности и давлению медиа, просто мудрая женщина – это все она, Ольга Брейнингер.

 «Описать? Читайте интервью! Внешне? Она воплощение старого Голливуда и Диты фон Тиз, только с мозгами. Не зря Ольга носит фамилию Breininger, созвучную слову «brain» – мозги. Подумаешь, разница в одной букве! Смысл не меняется», – говорит главный редактор BU:K.

«Это лишь начало прекрасной дружбы», – написала Ольга Анне Рафаэлли.

Звезды сошлись. Поприветствуйте сверхгероиню интервью и нового колумниста BU:K!

olga_breininger_interview

Вы же читаете интересные книги с карандашом в руках, подчеркивая гениальные и близкие по духу изречения? Мы предлагаем Вам отметить и записать мысли нашей героини Ольги Брейнингер. Ее интервью для BU:K magazine – это сборник мудрых цитат, витамин для мозга и бальзам для души. Мы не сократили и не удалили ни одной мысли, предложения или слова. Все на вес золота. Все на Ваш суд.


Юлия: Чем сейчас живет «надежда русской литературы»?

Наверное, можно сказать, что сейчас я живу текстами. Во-первых, я на финальном этапе работы над диссертацией —  в мае еду в Бостон на защиту.  Во-вторых, конечно, новый роман, работа над которым в самом разгаре. Также у меня колонка, которая называется «Брейнингер на блог-посту» в журнале «Дружба народов». Это еще один мною любимый проект – я занимаюсь исследованием феномена русских литературных блогеров.

Юлия: Книга, которую Вы пишете, тоже посвящена советской теме?

Если честно, эта тема меня отпустила. В новом романе действие происходит в самом ближайшем будущем – скажем, плюс пять-десять лет от сегодняшнего дня.

Анна: Я, кажется, знаю, о каком романе идет речь. Это продолжение «Братьев Карамазовых»?

Да (Удивленно улыбается.). Это тот самый роман, который изначально планировался как антиутопия, и должен был быть связан с темой коммунизма. Но в процессе работы замысел немного поменялся. Карамазовская история там все еще присутствует, но, скорее, это будет роман об экстремистских группировках и темах, основных для меня и всего, что я делаю и пишу: одиночества, глобально перенасыщенного мира… Главной темой будет то, насколько далеко человек готов зайти, чтобы перестать чувствовать себя одиноким.

Анна: То есть будет больше революционных и менее романтизированных моментов?

Да. Поскольку моя диссертация связана с религиозной тематикой, и эта тема мне интересна, то и в ровно многое будет связано с религиозными экстремистскими организациями. А это, как Вы понимаете, скорее остросоциалные мотивы, нежели романтические.

Анна: Вы занимаетесь расследованиями современной политики в России и на Северном Кавказе. Если кратко, как Вас туда затянуло? Это связано с путешествиями или за этим кроется таинственное лавстори? Почему Северный Кавказ?

Так получилось, что мою диссертацию я пишу не на современном материале. Пишу я о середине XIX века, об Имамате Шамиля, хотя когда-то все началось с интереса к современной культуре и политике. Я была сильна увлечена литературной теорией, в частности постколониальными исследованиями, и стала читать современных авторов с Кавказа: Ганиева, Садулаева. Первый вопрос, который привлек мое внимание: насколько колониальная рамка может работать или не работать на постсоветском материале. Чтобы понять и разобраться в этом, я в 2014 году впервые приехала на Кавказ: в Чечню и в Дагестан. С тех пор я практически каждое лето проводила на Северном Кавказе, а в прошлом году я 6 месяцев прожила в Дагестане.

Анна: И чем Вас так заворожил этот район?

Вы знаете, это не история в духе классического романтизма русской литературы: горы свобода, природа. Наоборот, я литературный антрополог и мне интересно все, что сложно и неоднородно, в чем есть высокая конфликтогенность. И Кавказ для меня – тот самый материал, с которым можно работать бесконечно. Это регион в процессе становления; это регион, где сталкиваются самые разные религиозные и политические тенденции; с точки зрения антрополога и этнографа, это страшно любопытный материал. А если немного позволить себе романтики, то скажу, что все-таки есть в Кавказе необъяснимая притягательная сила, потому что, попадая туда, ты становишься частью какого-то особенного пространства, в которое хочется возвращаться, что было уловлено в русской литературе XIX века.

Анна: Национальный характер Вас тоже привлекает?


olga_breininger_interview


Конечно.  Во всех путешествиях и начинаниях мне всегда интересен человек эмоционально естественный, поэтому меня привлекает не Европа, где все настолько заполировано цивилизационным лоском, что сложно дотронуться до человеческой сути. Мне гораздо интереснее ездить в те общества, где еще не устоялись автоматизированные поведенческие коды и где человека проще наблюдать в своей естественности. Когда человек позволяет себе эмоции, когда он действует согласно инстинктам, а не установленному этикету, когда не предусмотрены на все случаи формулы вежливого реагирования – все это не может не завораживать.

С одной стороны, это сложно: как ни крути, женщине-антропологу труднее работать с таким материалом, но, с другой стороны, эта кипучая «настоящесть» настолько привлекательна, что по сравнению с ней все остальное кажется пресным. После диссертации на свет, возможно, появится новый проект, связанный с женщинами в современном Дагестане и Казахстане. Мой основной вопрос – как женщины маневрируют в религиозных условиях, ищут или не ищут компромиссы.

Анна: Вы как-то сказали в одном интервью: «Для меня очень долго вопрос о том, что значит русский, немец, казах или еврей, не существовал». Сейчас тема национальностей очень острая, а само понятие дружбы народов кажется утопией. Вы полунемка-полурусская, родились в Казахстане. Дайте же совет, как выбраться из национальной полемики?!

Это очень хороший вопрос: долгое время эта тема была для меня очень болезненной и мучительной. Мне кажется, только написав «Аддерол», я для себя его закрыла.


olga_breininger_interview


Дорога есть только одна: отказаться от всего комплекса идей, которые предполагают национальность главной чертой нашей самоидентификации.

Согласна. Поэтому, пожалуй, я думаю об этом так: я – характер, который вылепила сама;  я-  человек, который обладает определенным набором качеств. А русская я или немка – это не те вещи, которые теперь для меня являются определяющими. И также, кстати, не считаю себя эмигранткой, поэтому всегда сопротивляюсь, когда мою прозу классифицируют как эмигрантскую.

Я верю в глобализацию и считаю, что мир открытый – у него нет границ, поэтому делить его на сегменты и диаспоры мне не интересно. Я гражданин мира и то, что меня определяет – выбранная мною траектория, профессиональная или личная. Глобальное пространство дает нам возможность выбирать, кем мы хотим быть. И здесь нет никаких ограничений.

Юлия: Выбирать способны только сильные личности?

Думаю, это присуще любому человеку, который задается таким вопросом. Я вполне могу представить и обратный случай: когда человеку необходимо себя идентифицировать именно с точки зрения национальности, принадлежности к какому-то конкретному обществу. И это не менее достойная модель. Я думаю, что сильный характер может существовать и в той и в другой парадигме. Вопрос, скорее, в том, как тебе нужно мыслить, чтобы понять саму себя и обрести почву под ногами.

Юлия: А Вы саму себя поняли? Можете назвать себя сильной личностью?

Да, могу.


olga_breininger_interview


Юлия: Ваша философия всегда была такой или поменялась со временем?

В моем случае поменялись все жизненные обстоятельства. Если бы я жила в Казахстане, то сейчас была бы другим человеком. Учитывая всю географию передвижений и сложные ситуации, я изменилась — и то, что мне удалось побороть на своем пути, сформировало мой сильный характер. Я была бы совершенно иной в Казахстане, но тот Казахстан, который я оставила, будучи подростком, тоже очень сильно изменился.

Юлия: В таком случае какие советы Вы могли бы дать?

Не жалеть себя (Пауза.)  

Вчера я записывала подкаст с творческой группой писательниц «Ковен дур», и мы говорили об эмоциональном выгорании и депрессии. Я знаю (отчасти и по себе), что людей останавливает от поступка, который хотелось бы совершить, страх. Страх, что потом будет тяжело. Страх, что будет больно. Страх отдаться какому-либо делу настолько, что потом неизбежно наступит эмоциональное выгорание.

 Так вот мой главный совет: этот страх нужно преодолевать. Ничего такого страшного в эмоциональной турбулентности нет. Это нормальная часть нашего духовного существования. Человек гораздо сильнее, человек гораздо устойчивее, чем мы думаем. И мы на самом деле используем только 5-10% нашего потенциала и всего того, на что мы способны.

Да, если ты посвятишь всю себя какому-то делу, ты наверняка будешь и гореть, и гаснуть, и снова загораться —  тебе дано все для того, чтобы восстановиться. Не рискнуть и не попробовать – это, на мой взгляд, неправильно.  Нужно делать все, не боясь и не думая о последствиях, и, не жалея себя.

Анна: Многие считают, что Ваш роман «Аддерол» автобиографический. И да, в героине отражены вкупе все проблемы и весь внутренний мир, который касается женщин. Ее мир во многом проблематизирован: она много думает, не знает, что такое счастье. «Так что же делать?!», — я слышу, как кричат во всю современные девушки. Что делать: меньше думать и меньше анализировать?

Меньше думать – совершенно невозможный вариант. Мы не сможем меньше думать и больше делать. По-моему, у Шекспира есть выражение «самоанализ убивает волю» —  нужно не давать самоанализу останавливать волю к действию. Нужно делать, несмотря на страхи, несмотря на размышления, несмотря на рефлексию. Иногда лучше сначала сделать, а потом подумать. Со мной такое часто бывает (Смеется). Иначе можешь так хорошо подумать, что не станешь делать.

Анна: Ох и есть доля правды в этом абсурде! (Смеется.) Иногда первое впечатление или мнение бывает более правильным и логичным, чем второе.

Да. Еще часто в жизни я говорю себе: если бы я знала, как это будет сложно и долго, я бы не стала этого делать. Но у меня такой тип характера, что я всегда сначала бросаюсь головой в омут и только потом осознаю, что можно было, конечно, продумать все получше. Но дело уже сделано – это главное.

Анна: Моя подруга уже который год зовет меня в Нью-Йорк. Я боюсь, что поеду, влюблюсь в местность и не захочу более возвращаться. Город для писателей-одиночек (Смеется.)

Вот Вам надо перестать думать и поехать в Нью-Йорк! (Смеется.)

Анна: Расскажите о создании идеального текста. Вам, как никому другому, можно довериться в этом вопросе: как оттачивать свое писательское мастерство?

Идеальный текст у каждого свой. Мой – это тот, который по форме отображает свое содержание. Еще я не люблю гладкие тексты и развлекательные истории, которые приятно прочитать вечером за чашкой чая под пледом. Это не моя история, это не мой коридор.

Мой идеальный текст – это тот, который вступает с читателем в особое сцепление; тот, через который нужно прорываться. Например, у меня довольно сложный синтаксис…

 Анна: … хотя слог великолепный. Читать легко, несмотря на длинные предложения.

Спасибо! Вот, кстати, у Дэвида Фостера Уоллеса очень длинные предложения. Он один из моих любимых писателей, и признаюсь, на меня сильно повлияла американская литература второй половины XX века. Из русской литературы ориентиры, которые я держу в уме, – Достоевский, «Герой нашего времени» Лермонтова и в меньшей степени что-то из современного – второй половины XX века.

Для меня гладкий текст – это плохо. Текст, который легко читается, – тоже плохо. Текст должен быть фактурным, у него должна быть своя фактура, неровность. Но при этом самое главное не столько сочетание слов в определенном порядке, сколько живая, стоящая за ним энергетика. Текст должен быть как поток, который уносит за собой читателя. Эту энергетику и писательскую харизму невозможно сымитировать и ей невозможно научиться. Ты можешь научиться отшлифовывать слова, но ты никогда не научишься имитировать стихийную энергию. А для меня это самое главное.


olga_breininger_interview


У Достоевского минимальная единица текста – это даже не предложение, это абзац. Он писал абзацами, огромными мазками. При этом абсолютная стихийность подхватывает читателя и несет вместе с собой. По мне, это главный показатель в тексте, это то, почему я пойду за текстом как читатель. Выбирая между чем-то отшлифованным, стилистически выверенным, но холодным и мертвым или между чем-то шероховатом, я пойду за стихийной, дикой, неукротимой писательской энергией.

Анна: В этом и заключается работа со всей литературной материей?

Да. И слова – это возможность полноценно и полновесно передать поток энергии.

Анна: Если говорить более практичным языком, как Вы создаете тексты? Вы записываете их на диктофон, делаете заметки?

На разной стадии текста разные методы работы с ним. Всегда перед сном приходят какие-то мысли – надиктовываешь их на диктофон, пишешь в заметки. Это вечная история. Но вообще я люблю работать долгими отрывками, то есть для меня идеально, когда я могу за столом провести непрерывно хотя бы пять-шесть часов. Это то время, за которое я разгоняюсь и начинаю работать на полных оборотах.

Анна: Говорят, что романистам присущ ген Толстого, а творческим и сложносочиненным людям, у которых душевный и психический бардак в голове, – Достоевского. Ген какого писателя, на Ваш взгляд, присутствует в Вас?

Я знаю, на кого я ориентируюсь, поэтому назвала бы этих писателей, но не могу сформулировать это как ген, потому что уж очень нескромно получится! (Смеется).

Анна: Нет-нет, все правильно! Какой вопрос – такой ответ!

Мы все хотим быть похожи на самых лучших и великих. Святая троица для меня – Дэвид Фостер Уоллес, Томас Пинчон и Дон Делилло. Эллис и особенно его роман «Гламорама» на меня оказали огромное влияние так же, как интонация и дерзость Чака Паланика. Страсть к исследованию темных сторон человека – от Достоевского, а вечная конфликтность со всем вокруг – от Лермонтова. Это компоненты, из которых можно сложить героиню «Аддерола».

Анна: А если перебрать мыслителей немецкой и английской литературы (недаром за спиной у Вас Германия и Оксфорд), может быть, Вы и там в кого-то влюбились?

Безумный Ницше мне близок. А еще французские экзистенциалисты, безусловно. Например, Сартр и Камю. Все, что связано с волной 68-го года тоже очень близко.

Юлия: Вы могли бы назвать Вашу героиню своим альтер эго или близкой подругой?

Мы с ней кардинально отличаемся, но я вполне могла бы видеть ее своей близкой подругой. По-русски так не скажешь, но по-английски проще сформулировать: one of us is more provocative and the other is more thought-provoking. Я думаю, что первое про нее, а второе, хотела бы надеться, про меня. Определенно она мне симпатична, хотя по каким-то вопросам мы были бы с ней в конфликте.

Юлия: Вы бы выступали в качестве старшей сестрой, неким отрезвляющим фактором.

Нужно ли ее отрезвлять? Вот в чем вопрос.

Анна: Ок, с ней разобрались. Если бы Вам сказали участвовать в разработке эксперимента, какой бы это был эксперимент в нашем веке?

Еще один интересный и оригинальный вопрос! Спасибо. Наверное, он был бы связан с разрешением политических конфликтов, особенно в зонах, где существуют долгосрочные и неразрешимые политические противоречия…

Анна:… например, в Армении и Азербайджане…

Да. Я не знаю, будет ли это какая-то практическая политическая методика, но в любом случае мой эксперимент был бы направлен на разрешение этнополитических конфликтов. Программирование матрицы восприятия – это нехорошо, людей надо оставлять такими, какие они есть. Что можно сделать с людьми, чтобы заставить забыть десятилетия и века конфликтов? Это должен быть какой-то работающий на макроуровне прием. Не знаю, что бы это было, но проблематика эксперимента такая. Все политические проблемы не решишь, поэтому эксперимент представлял бы что-то, что могло бы снизить конфликтогенность, свойственную определенным регионам.

Анна: Что посоветуете нашим читателям?


olga_breininger_interview


Начну с того, что очень люблю сама: с американских писателей, которые на меня повлияли. Каждому дадим по одному тексту. У Дэвида Фостера Уоллеса это будет «Бесконечная шутка», у Дона Делилло – «Белый шум», у Эллиса возьмем «Гламораму» и у Пинчона – «Радугу тяготения».

Теперь из современного. Советую роман Анны Козловой «F20» и выходящий в конце марта в «Редакции Елены Шубиной» роман Вячеслава Ставецкого «Жизнь А.Г.». Это потрясающая вещь: впервые на русском языке написано что-то, что веет Маркесом и Кортасаром. Кстати о Кортасаре, советую обязательно «Игру в классики». Из современного еще мне понравился роман Анны Немзер «Раунд».

Пожалуй, список рекомендаций от меня будет таким.

Юлия: Он шикарен, спасибо!

Анна: Будучи все-таки русской писательницей, Вы планируете написать роман на двух языках – на русском и  английском. Немногим это удавалось, кстати. Как будете подчинять английский язык Вашей воли, даже вопреки виртуозному владению им?

Вопрос, скорее, будет в том, как подчинить себя английскому языку, потому что вариант самоперевода я не рассматриваю. Это будут два параллельных текста, написанных на двух языках, и они не будут идентичны. Сюжет и герои будут одинаковые, но написаны тексты будут совершенно по-разному. И эту разницу будет диктовать сам язык.

Как я начинаю писать? В голове возникает какой-то шум, и этот шум постепенно выкристаллизовывается в какие-то фразы, но самое главное, в интонацию. В переходе на другой язык нужно не только овладеть грамматикой и лексикой, для писателя еще важно научиться дышать на этом языке. Вот какое дыхание на английском языке у меня появится, на таком и буду писать.

Анна: На каком языке думаете?

На смеси русского и английского. Если я больше в англоязычной среде, то и думаю на английском. Если больше слышу вокруг русский язык, то думаю на русском. Но иногда наоборот: если мне хочется уединиться, то переход мысленно на другой язык помогает.

Юлия: Вы человек мира, но какой город или страна оставили след в Вашем сердце? И куда бы Вы не вернулись никогда?

Москва и Нью-Йорк. Что касается Германии — тот опыт, который у меня был, связан больше с пребыванием в диаспоральном комьюнити, что не является естественным для меня. Поэтому я вполне представляю, что если я вдруг окажусь на своих правилах, в своей роли, где-нибудь в свободном арт-Берлине, я тоже буду себя чувствовать там очень комфортно. Хорошо там, где ты определяешь, как ты будешь жить.

Анна: Грубо выражаясь, Вы там жили будто в концлагере?

Это был лагерь переселенцев. Весь транзитный путь из русского немца в Казахстане в казахского немца в Германии довольно клишированный, и на тебя автоматически примеряется роль и форма, которые не учитывают внутреннее содержание каждого человека. Кому-то это дается проще, кому-то сложнее. Мне, с одной стороны, было не просто принять подобную модель, но, с другой стороны, мысль о том, что я могу об этом написать, во многом спасала. Но все же — очень тяжело, когда твоим определяющим ярлыком становится слово «эмигрант».

Анна: Можно сказать, что посредством своей книги Вы хотели раздвинуть границы дозволенного?

Да, именно так.

Мне кажется, человек должен стремится к тому, чтобы постоянно выходить за границы себя. И это делает моя героиня, это делает моя книга, это делаю я.

Анна: Русская и западная литература. Дайте существенные отличия.

К большому сожалению, сейчас русская литература отстает лет на 20-30 в силу ряда объективных причин. Причем поэзия и театр как раз-таки вырвались вперед: там происходит гораздо больше всего экспериментального, авангардного. А вот проза у нас пока в арьергарде, и ничего аналогичного тому же Уоллесу в русской литературе нет, потому что элементарно мы не умеем существующим у нас языком описывать реальность, в которой живем.

Даже если посмотреть на тенденции в прозе — очень мало романов о современности и очень много романов о советском времени. Сейчас в тренде 80-е и можно легко назвать три-четыре романа последних лет действия которых происходят в 80-х. Но интерес к эпохе застоя, на мой взгляд, — плохой знак, знак того, что мы очень сильно зациклены сами на себе, на своей русской экосистеме, и у нас отсутствует живой контакт с большим глобальном миром. Нам нужна свежая кровь. Нам нужна прививка экспериментальной литературы.

Анна: Какая сейчас глобальная задача стоит перед Вами, писателями?

Задача русского писателя в 2019 году – перебросить мост со всей той литературы, которую мы упустили, и дать русской литературе прививку эксперимента, авангарда, нового ощущения реальности и виртуальности, постоянного проживания жизни в параллельных пространствах. Необходимо дать новую жизнь, новый язык, новые формы тому, что у нас под руинами советских воспоминаний.

Анна: And last but not least («и последний вопрос, но не по важности», – прим. редактора): как все-таки получить качественное образование в век информационного шума и социальных сетей?

Парадоксальный совет, но нужно говорить «нет». Говорить «нет» лишней информации, лишним мероприятиям, не распыляться слишком сильно. Я часто замечаю, что при всем многообразии культурной жизни, очень легко соблазниться активным, творческим образом жизни. Сегодня здесь, завтра там, слушать лекции, ходить в кино, читать самые разные книжки — но все это не сделает цельную творческую личность, если нет какого-то стержня. У человека должен быть вектор развития.


olga_breininger_interview

Ради того, чтобы писать свою книжку, ты будешь говорить «нет» походам на какие-то вернисажи. Ради того, чтобы прочитать ту книжку, которая нужна именно тебе, ты будешь говорить «нет» десяткам других книг. Нужно тщательно выбирать ту информацию, которая будет строить личность, а не распылять ее.


Фото: Кристина КЕЛАСОВА

Интервью: Анна РАФАЭЛЛИ и ЮЛИЯ УГЛОВА 

Total
0
Shares
Share 0
Tweet 0
Pin it 0
Анна РАФАЭЛЛИ

Главный редактор

Похожие темы
  • всоветскомсоюзенебылоаддерола
  • ДонДелилло
  • Достоевский
  • ДэвидФостер
  • зарубежнаялитература
  • интервью
  • книги
  • лермонтов
  • литература
  • ольгабрейнингер
  • писательница
  • романист
  • сверхчеловек
Previous Article
etiquette_
  • Этикет

Нарушению Не Подлежит: Приколы, Проколы и Протоколы

  • 20.03.2019
  • Полина ОСТРИЖНАЯ
View Post
Next Article
friends
  • КАТАЛОГ

Мужчина и Женщина — «Френдс» в Жизни и в Книгах

  • 25.03.2019
  • Севастина САНАЯ
View Post
Вам может понравиться
View Post
  • Беседы
  • Музыкальное

Математическая Рапсодия Павла Жукова

  • Анна РАФАЭЛЛИ
oksana_fedorova
View Post
  • Беседы

Оксана Федорова: Сказочная Русская Пьеса

  • Анна РАФАЭЛЛИ
View Post
  • Беседы

ЭКСЛЮЗИВ: Беседа с братом легендарного Уильяма Сарояна

  • Анна РАФАЭЛЛИ
books_january_bukmagazine
View Post
  • Книжное

Новинки Января! От Острых Детективов и Романов До Легкого Научпопа

  • Нана Джабелия
View Post
  • Кинематограф
  • Книжное

Топ-32! Фильмы о Писателях

  • Элла ШАПИРО
View Post
  • ИСКУССТВО
  • Книжное

О Судьбе Русских Эмигрантов-Неудачников

  • Карина Липская
View Post
  • Книжное

Бестселлеры и Лонгселлеры 2022 Года

  • Элла ШАПИРО
View Post
  • Книжное

Объявлен Cписок «Премии Читателя-2022»

  • Роза Шлома

Sign Up for Our Newsletters

Get notified of the best deals on our WordPress themes.

B.U.K. B.U.K.
  • О ПРОЕКТЕ
  • ВСЕ ВЫПУСКИ BU:K
  • МЕДИАКИТ
  • КОНТАКТЫ
  • RU
    • EN
    • RU
© BUK - литературно-светский мультимедийный журнал, 2019 - 2025. Все права защищены.

Input your search keywords and press Enter.