«Человек, оторванный от природы, черствеет душой», — говорит автор книги «Зулали» Наринэ Абгарян. C ней многие согласны, в том числе и армянский режиссер Айк Ордян. Он снял необыкновенно добрый фильм «Зулали» по одноименной книге Наринэ Абгарян, чтобы смягчить души зрителей, оторванных от гор, живописной природы, наивных деревень и настоящих людей. Пожалуй, прочувствовать эту картину в полной мере посильно тем, кому когда-то довелось жить далеко от столичной суеты. Во время просмотра фильма зрители осознают, как мало времени у них было, чтобы жить в гармонии с природой, и как много времени им отпущено, чтобы сейчас тосковать по родным краям и людям.
В центре сюжета — трагическая история одного семейства из глухой деревни, запрятанной в ущелье гор Армении. Время в деревушке течет медленно. Местные пропалывают огород и торгуют чем могут на крохотном базаре возле дороги. Хлопотливая и добрая бабушка Мамида воспитывает восьмилетнего Назароса. С ними под одной крышей живет его мать, слабоумная молодая женщина Зулали. Каждый из трех героев делится своим взглядом на недавнюю семейную трагедию.
Эта картина — эликсир божественного умиротворения. Киноностальгия, в которой показана красота диких гор и сельской местности, где пасутся стада овец. Здесь красиво все. Например, раннее утро с криками всполошенных петухов, многоголосых и требовательных. Через экран передается запах жженой древесины; деревенского хлебного супа на жареном луке, зелени и яйцах; острый и насыщенный запах земли после дождя; аромат крахмального постельного белья, который вдыхаешь, когда лежишь, зарывшись головой в подушку.
Для редакции BU:K был организован спецпоказ фильма, после которого нам удалось пообщаться с режиссером. Не лишним будет отметить, что после просмотра картины кинорежиссер и заслуженный деятель искусств Российской Федерации Артавазд Пелешян сказал: «Айк, я хочу, чтобы ваша компания снимала полнометражный фильм по моему сценарию».
«У жизни вообще сюжетов раз-два и обчелся, по большему счету, каждому из нас выпадают одни и те же испытания, и истории у всех одинаковые. Истории одинаковые, а смысл у каждой свой», — повествует писательница. Посмотрите картину Айка Ордяна и подумайте, похожа ли эта история на вашу. Какой у нее смысл? Кого вам напоминают персонажи «Зулали»? А пока на эти и другие вопросы отвечает режиссер фильма.
«Когда я первый раз прочитал эту книгу, все герои ожили и показались мне очень близкими. Я будто бы всех персонажей знал с детства! И вся эта история, и атмосфера деревни были для меня родными — не выдуманными. А если ты уже нашел персонажей, остается их экранизировать. Я долгое время не мог найти подходящие для реализации сюжеты. В этом процессе всегда две важные составляющие — эмоции и логика. Снимая «Зулали», я пошел на поводу у эмоций».
«С чего я начал? Я начал умолять Наринэ, чтобы она дала свое добро на экранизацию. (Смеется.)
А она все твердила: «Айк-джан, объясни мне, как ты это будешь снимать?! Я не вижу ее в виде полнометражного фильма». А потом стало ясно как день: с атмосферы — с природы и заброшенного дома. Это и есть ключ к фильму. Герои произведения тоже ожили.
И у нас появилась Акир — железная и волевая женщина с болью на лице и родными морщинками. Все, кто на нее смотрит, видят свою бабушку. Назарос — один из главных героев. Отбирался из 62 ребят, и Артем Меликян выделился сразу! Он очень талантливый и тонкий мальчик. Во-первых, он говорил на языке оригинала (использовал аутентичный шамшадинский диалект). Во-вторых, он очень серьезно подошел к работе и даже вносил свои предложения, например: «А давайте так попробуем сделать этот кадр» или «А у нас так не говорят, давайте сделаем иначе». Артем не играл, а проживал свою роль».
«Армяне, на мой взгляд, не сильно выделяются в мире кинематографа. Однако то, как мы видим людей, атмосферу и предметы, уникально. Мы видим по-другому. Мы горы видим иначе. Есть такое понятие, как визуальная экология. Армяне при визуальном восприятии архитектурной среды качественно оценивают все детали — моментально, при первом контакте. Это своего рода сравнительный анализ заложенной генетической памяти и собственного, накопившегося за годы жизни визуального опыта. И когда мы живем в атмосферных местах типа Тавуша, мы иначе видим мир. Так же, как и петербуржцы. Они иначе смотрят на людей, на искусство».
