Фильм «Москва слезам не верит» снят в 1980 году. Именно в 80-е столица не верила слезам молодых девушек и вопреки женскому нытью и отчаянию делала их счастливыми, превращая Садовое кольцо в обручальное. Насмотревшись за 40 лет и один год на бесконечный поток приезжих, разочарования и разводы, Москва перешагнула порог третьего десятилетия XXI века безразличной к слезам! Поколения X и Y испытывают настоящий ужас, наблюдая, как до боли родной город стал до смешного чужим. «Настоящесть» и фальшь слились воедино, и грани между ними больше нет. Мужчины не верят слезам, а женщины не верят мужчинам. Туман из нарастающего цинизма и разгильдяйства захватил этот город, и мы никого не видим сквозь эту пелену. Мы ослепли, но, увы, не от любви. Мы даже любим с прищуром! Когда люди и нравы идут ко дну, мы кричим, ругаемся и хватаемся за что попало! И я схватилась за человека из 80-х…
Ах, эти 80-е! Эпоха натуральных кудрей, ярких губ, костюмов с подплечниками, спортивных и подтянутых фигур. Пора борьбы с алкоголизмом, расцвета бунтарей и яппи. Эра мощи отечественного кино, поклонения Фредди Меркьюри и цитирования Like a virgin. Неудивительно, что после знакомства с ним я перестала выпрямлять свои волосы, вернулась в спорт и стала вести себя like a virgin. Он цитировал те самые фильмы, боролся с временным алкоголизмом и современным кино. Он впитал в себя все самое прекрасное из минувшей эпохи: умеренную консервативность, соблазнительную сдержанность, обезоруживающую доброжелательность и интеллигентное чувство юмора. Он был перфекционистом, а я идеалистом — он совершенствовал меня, а я идеализировала его. Но мы встретились не в том веке (гормонам не прикажешь, с сердцем еще можно кое-как договориться), поэтому в те бурные минуты, когда слезы кинематографично текли из моих глаз, подруги отказывались верить в подобную картину из 80-х. А Москва тем более! Ей чужды сантименты и гормоны счастья. Город изменился, а я нет… Город стал жестче, прагматичнее и выблевывал слабые звенья. Он проверял влюбленных на искренность и взаимность чувств, подставляя подножку из километровых рядов автомобилей. Но мужчина 80-х все-таки находил 15 минут, чтобы запрыгнуть ко мне в машину и обсудить, «какие все уроды, кроме нас». Это был, так сказать, диалог-миниатюра, в котором проявлялась архаичность и проигрышность его мышления. Но эти 15 минут были лучшими за сутки. А город продолжал нас испытывать на время. Он раньше срока уходил в ночь, спеша надеть на себя черный звездный палантин, и быстро выходил в рассвет, открывая глаза на суетливое утро. И все равно мы торопливо, но встречались на скамье у Новодевичьего и так же спешно расставались. Когда городская суета отвлекала меня от моей главной заботы, он звонил, и я не признавалась, что вела отсчет… Я размякла и надеялась лишь на Москву, которая однажды поверит моим слезам, пролитым где-то на Покровке, и объединит нас, например, в Хамовниках. Мужчин 80-х XX века, и правда, не хватает в 20-х XXI-го.
Однако такие «ископаемые», живя в наше непростое, но интересное время, заболели современными недугами — нерешительностью и страхом. Казалось бы, в его распоряжении весь город, время и я, а он не спешит! Нерешительность заставляет его задумываться о каждом действии, а страх не дает осознать свое счастье. Но Москва и высокие чувства (как принято называть пресловутую любовь) не терпят сомнений и трусости. Поэтому современный москвич и амбициозный провинциал держат себя в руках и рвутся к цели. А лиричный герой 80-х, увы, раскисает от страха. Только те, кто умеет держать удар, становятся героями женщин. Остальные же становятся героями пьес, и их хочется из жалости выгнать из продвинутой столицы. У женщин есть надежда, вера и любимый город. Но долгое ожидание и нерешительность якобы сильного пола превращают веру и надежду в апатию, а город — в холодное пространство, в котором остывают чувства. И слезам уже никто не верит. Даже я. «И смех, и слезы» — фраза, которую стали чаще произносить в наше время, что трагично. То самое состояние, когда не можешь определиться: смеяться над своими отношениями или оплакивать их. Разрешить ситуацию помогает гнев или безразличие. Часто говорят, что сильный пол следует игнорировать, — тогда мужчины активируются. Дабы зарядить свое эго, они готовы животным образом добиваться своего и в результате падают к ногам женщин, которые мастерски проявляют свое безразличие. Такие вот игры XXI века, и такой вот парадокс: они совершают подвиги для тех, кому до них уже нет никакого дела, а любят их те, кому и подвиги не нужны. (Неудивительно, что мир тонет в катаклизмах, страны и города не в настроении воссоединять влюбленных, и счетчик разводов зашкаливает.) Безразличие, но никак не пылкие чувства и слезы любимой теперь привлекают внимание мужчин. И я решила проверить свой вывод на человеке из XX-го века. Оказалось, что 80-е к плачу дамы сердца небезразличны: стоило мне пустить слезу, жаркую, словно пламень, как он выпил ее поцелуем. А после Высоцкого мне напевал…
…И ничего в нашей жизни не менял. Я вспомнила цитату из «Москвы»: «В сорок лет жизнь только начинается!» Правда ли? Не хотелось бы мне в это верить, пока не исполнилось 40. Интересно. Раньше мне казалось, что настоящая жизнь начинается после 13. Так и было: я распевала произведения на латыни в церковном хоре в Вене и не могла остаться безразличной к верующим католикам, что проливали слезы под «Аве Марию». Затем я поставила все на двадцатилетие и вновь не прогадала: закончила лучший вуз столицы и села за руль красавца немца — «Бенца». И слезам счастья не было предела. Приблизившись к 30, я заговорила словами Люды из того же культового фильма: «Не могу я счастье по частям получать, мне все сразу надо!» А через год поняла, что все есть и мне так мало надо для счастья. И в миг, когда я поймала себя в глупых слезах на оглупевшем лице, весь город цинично смеялся надо мной, а небо смывало соленые капли проливным дождем. Почему я не подумала всерьез о неслыханной женской власти в современном обществе и жила устаревшими сюжетами? Почему бы не пройти мимо мужчин, как мимо низкопоклонных рабов? Почему бы не узаконить наши экстравагантные и сумасбродные женские прихоти, столь жестокие, но привлекательные для них? Это заслуженная месть за то, что они не умели преклоняться перед любовью! Вот и будет чем заняться в 30 и за…
Сегодняшняя Москва не место для слезливых романтиков. Столица, привыкшая к эмоционально стабильным людям, которые живут в бешеном ритме, выталкивает пассивные, размякшие души. Здесь место сильным — внутри и снаружи. Москва любит страстных и решительных, лишь к ним она небезразлична. Все так, но отчего же в моей душе одна достоевщина, тянущая к дрожащим тварям?! Я не поспевала за нынешними нравами, новыми устоями и инновационными приложениями для знакомств. Неторопливо перечитывала классиков, чей опыт в распознавании человеческой натуры велик и близок мне. Я не поколение Z — последней буквы алфавита, после которой, видимо, пропасть или точка. Я поколение Y, но не игрек, а «уай» — вопросительное наречие why — «почему?». «Почему все устроено так?!» — вопрос, идущий со мной по жизни и передающий мои отчаянные попытки постичь новые порядки мегаполиса.
Герой фильма — Георгий Иванович, «он же Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Гора, он же Жора» (они же все мои бывшие), — больше в Москве не проживает. По такому персонажу Москва плачет! Ради такого, полагаю, и чеховские три сестры переехали бы в столицу! Георгий Иванович говорил, что «защищать и принимать решения — это мужская обязанность и это нормально». Мужчины сегодняшнего дня защищают лишь свои интересы и боятся принимать решения. Отсюда вопрос: а стоит ли вообще проливать слезы по ним и разочаровывать столь красивый город?
Кто-то скажет, что ничего не изменилось. Все в мире осталось таким, каким было прежде. Пересмотрев картину «Москва слезам не верит», я убедилась, что сюжет действительно тот же, сменились актеры и декорации. По сценарию три девушки приезжают в Москву в поисках того, что ищут люди во всех столицах мира, — любви и достатка. Их судьбы складываются именно так, как предполагает характер каждой из них. Антонина выходит замуж не по расчету, растит детей без няни и умудряется наслаждаться бытом. Сегодняшние Тоси обитают в Подмосковьях и в далеких деревнях. Людмиле Москва представляется лотереей, в которой она должна выиграть свое счастье. Сегодня Люд стало больше, но в отличие от героини фильма их ждет счастливый конец. Катерине разбивают сердце, но сквозь душераздирающие слезы она все же не опускает руки и закаляет свой характер. Именно поэтому ей в ноги падает Георгий Иванович, «он же Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Гора, он же Жора». Неудивительно, почему Москва нам не верит. Может, стоит остановить поток нечеловеческих слез, тогда встретится и мне Георгий Иванович, он же Юрий…?
А пока город заразил многих своим безразличием. Все приелось: карпаччо из осьминога и стейк под винным соусом, модные показы на Третьяковке и вечеринки в «Депо», денди в переулках Патриарших и их счета в Лондоне, Цюрихе и Женеве, ни прямо, ни косвенно нас не касающиеся. Нам настолько все надоело, что замечательных людей мы не любим, а просто к ним не безразличны. Общение с людьми — это иллюзия искренней сопричастности их жизни. Я была такой же, пока я не встретила его – «восьмидесятника». В то время как многим приелись дары столицы, я не могла насытиться главным ее подарком мне. И резко захотелось устроить романтические ужины с дарами моря под совиньон, заполучить платья из коллекций, что на Третьяковке, прогуляться у таинственного пруда на Патриарших, воспользоваться его женевским счетом для организации обряда венчания с последующими гуляниями… Почему обеим сторонам так сложно привести свою жизнь в порядок и не винить во всем город? Мы живем в непростое, но очень хорошее время — время неограниченных возможностей. Мы в городе-мечте. Но именно в моменты забав и расслаблений мы пропадаем в них навсегда, выпускаем из-под контроля то, что нас может погубить, или тех, кто может нас утеплить. Почему многим так неуютно в городском потоке, полном кайфа? Все из-за перенасыщения этим самым кайфом. Богатый выбор и доступность — причина всеобщего безразличия. Они обесценивают все. Мы не голодаем по неожиданным и невинным свиданиям. Мы можем получить их, нажав кнопку на гаджете и договорившись о встрече с виртуальным другом. Нас утомляют долгие разговоры: мы и так «все знаем» благодаря информационному шуму. Нам не интересно понимать и познавать чужую душу: слишком уж тяжелое бремя для собственной души. Мы не ждем кофе в постель, мы ждем кофейного магната в постели. Мы воротим нос от всего, с чем сталкиваемся, потому что считаем, что тот или иной человек нам не подходит. «Не эта дама? Не беда! Через 300 метров подвернется еще одна!» — это логика грешного пола. А в итоге ни через 300 метров, ни через 300 дней никто не подворачивается, и в миг все разваливается. Мы не достигаем взаимности: взаимного взгляда, взаимных отношений, взаимных целей. Мы неоднократно сталкиваемся со своими страхами и чужими обманами. У многих мысли так отчетливо отличаются от поступков! Даже если человек складно говорит и мысли у него цельны и красивы, спустя время оказывается, что голова его похожа на меловую доску: стоит пальцем провести по лбу, как все сказанное сотрется! И удивит нас, когда дух человеческий встанет на одно колено и убедит в том, что в этом многомиллионном городе у двоих есть совместное завтра. Быть может, тогда Москва поверит нашим слезам. Слезам счастья.
