Он злой гений, варящий в своем котле такие ингредиенты, как бунт, крайности и антигуманизм. Несмотря на возмущение добродушных современников, личность маркиза-извращенца и его философская концепция оказали влияние на разные области образования и науки. В плане эстетики и широты охвата социальных тем эксперты называют творчество де Сада бедным и далеким от подлинного искусства, а философы, в свою очередь, считают его теорию и концепты недалекими. Но почему же мы, культурологи, литературоведы и эстеты, до сих пор безудержно ищем что-то в его биографии и трудах??
Согласно философии маркиза природа человека превыше всего и в ней кроется взрыв эмоций, лавина сумасшедших желаний, которые необходимо обуздать. Измена своей природе — измена себе. С легкой руки австрийского психиатра Рихарда фон Крафт-Эбинга, изучавшего труды Донасьена, все это стало именоваться по фамилии де Сада — садизм.
Изучите его литературу и постарайтесь вникнуть в его мысли. Как говорится, что-то в этом есть…!
Когда задают, а точнее, кидают риторические вопросы: «Она больная?!», «Он помешался?!» — я обычно спрашиваю: «А здоровые люди бывают?» Все либо больные гении, либо просто помешанные на чем-то или ком-то.
При исследовании нормы и отклонения от нее пригодится знание прошлого, которое всегда есть почва для настоящего. Скольким же мы обязаны грекам!.. Особенно в контексте философии и литературы. Они объяснили, что такое этика и в чем суть гуманной философии. Сократ много веков назад уже рассуждал о человеческой сущности. Этот мудрый грек еще в 5 веке до н.э. понимал, что человек — существо двойственное. С одной стороны, он подобен животному во всем, что связано со страстями, телесными желаниями и влечениями, с другой — имеет разум. В основе этической концепции Сократа лежало максимальное развитие разумного начала и полный контроль разума над телесной составляющей. Это норма по Сократу.
Но у Сократа были противники — софисты. Чему учили они? Что для них норма? Протагор ввел знаменитое «человек — мера всех вещей». Человек есть высший авторитет и моральный судья. Лишь он вправе делать то, что считает нужным, не обращая внимания на окружающих. Его личное счастье стоит во главе бытия. «Что толку связывать себя каким-то долгом, обязательствами, если завтра мы умрем. Нужно жить сейчас и жить успешно» — вот так звучит основная идея этого направления моральной мысли, которую еще называют этикой успеха или этикой эффективности. Общество разделилось на последователей Сократа и Протагора. Однако мои наблюдения показывают, что человек современный следует за Протагором и у него все шансы на развитие по садовскому сценарию.
Мы все время сталкиваемся с вопросом: «Неужели ты не можешь жить нормально?» Что такое «ненормальность» и почему она у каждого своя? Любопытен вывод социолога Говарда Беккера, который отметил, что ненормальными могут оказаться люди, не нарушавшие общественных правил, — все зависит от того, как на тебя посмотрят другие. Или в таком контексте: «Если ортодоксальный еврей нарушает законы кашрута, это будет нарушением исключительно для ортодоксальных евреев; христиане или неортодоксальные евреи не увидят в этом девиацию…» Мы сталкиваемся с двойными стандартами. Ненормальность начинает зависеть от настроения и воспитания человека или норм поведения, принятых в определенном обществе. Одному садовские утехи покажутся приятным досугом, а другому — уродством и насилием.
Если по поведению и поступкам еще можно определить уровень «нормальности» человека, то внешность зачастую бывает обманчива. Как выглядят ненормальные и нормальные люди? Какие черты внешности и характера им присущи? Как отличить гения-психопата от обычного психически здорового интеллектуала? Итальянский психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве Чезаре Ломброзо утверждает, что нормальный человек — это человек, который хорошо питается, терпелив, уважает любую власть и очень походит на домашнее животное. Все выдающиеся люди, например Д. K. Аламбер, Фенелон, Наполеон, были в молодости тощи как скелеты. Поэтому по Ломброзо гениальные люди точно так же, как сумасшедшие (ненормальные), одиноки, страстны и одновременно холодны, равнодушны к обязанностям семьянина и члена общества. Микеланджело твердил, что его искусство заменяет ему жену. Гёте, Гейне, Байрон, Челлини, Ньютон хотя и не высказывались прямо, но вели себя еще более асоциально.
А что если ненормальность человека в непривычном смысле этого слова, лишает его предрассудков, открывает широкие горизонты, делает его интеллект более утонченным, а взгляды более независимыми? Можно ли их считать цивилизованными существами? Почему я сделала вывод, что ненормальных софистов, следующих этике эффективности, больше, чем тех, кто следует доводам разума? Потому что мы живем преимущественно в мегаполисах, а мегаполис — главный производитель «софистов». Если все же и рождаются будущие сократы, то рано или поздно социум, полемические коммуникации и сама жизнь превращают их в нездоровых эгоистов, для которых эго не разрушительная сила, а синоним успеха.
А вот маркиз де Сад — это нечто между Протагором и им самим, между концепцией эффективной этики и фанатизмом, где нет места этике вообще. Оправдание своим поступкам он ищет в природе — в самом фундаментальном, глубоком, бытийном. В этом его гениальность и помешательство. Апелляция к природе и несогласие с ней позволяют оправдать очень многое, если не все что угодно! Так, героиня одного из романов маркиза, молодая девушка, лишившись родителей, оказывается во власти преступников, которые оказываются философами, умеющими виртуозно обосновывать свои неблагочестивые действия (не без участия де Сада, конечно). О добровольной проституции говорится следующее: «Ведь природа мудра, и, если бы эти движения, эти помыслы были опасны, она бы и не знала их, разве природа может внушить женщине желание, которое было бы преступным?» О грабежах сказано: «Ей-богу, дураками бы мы были, если б отказались от преступлений. Мы все равны между собой. Такими нас создала природа, и если суровая, несправедливая судьба нарушила этот порядок, то мы исправляем эту несправедливость и возвращаем себе самое необходимое из того, что было у нас отнято». Об интересах других людей высказываются так: «Нас не должны волновать судьбы других, когда дело идет о нашем благополучии. Разве люди рождаются не в одиночку? <…> Каждый сам по себе — вот первый из законов природы, самый мудрый, самый нерушимый».
Феномен и проблематика природы желания впервые находят свое философское осмысление у маркиза де Сада. А что еще интересней, об этом впервые говорится именно во Франции, где на первом плане были рационалистическое мышление и поведение. Людям в XVIII веке пришлось поменять все ранее принятые принципы на свободу и спонтанность. Желание по Саду — это полная независимость от доводов разума, причинно-следственных связей и обстоятельств. Оно спонтанно, от него нельзя убежать или скрыться. Просто человек навеки обречен и «проклят» быть желающим.
ИСТОЧНИКИ:
Фараго Д. Who’s afraid of the Marquis de Sade?
Блейк У. Видения Страшного суда.
Безелянский Ю.Н. Знаменитые писатели Запада. 55 портретов.
Шульман Н. Нежные объятия смерти.
Перепелица О.Н. Философия маркиза де Сада: перцепт и концепт на фоне нарратива.
