В Советском союзе не доставало много, однако к моде это заявление заведомо окажется ложным. После Гражданской войны начала 20-х годов прошлого века пришло осознание, что проводимая тактика военного коммунизма с ее жесткими ограничениями производства ни к чему хорошему не приведет. Благодаря этому в советской экономике усилился частный сектор: стали производить больше вещей, необходимых людям в повседневной жизни. Открывались новые текстильные предприятия, восстанавливалось производство косметических средств – в 1923 году в Москве было официально зарегистрировано 236 мастерских по пошиву одежды. Только 32 из них специализировались на создании дамских нарядов, остальные обслуживали мужчин.
В это время наиболее известным было имя модельера Надежды Ламановой. Еще в царское время по ее эскизам одевался высший свет. Она действовала как тонкий психолог: обращала внимание не только на внешние характеристики образа того, кому предназначался созданный ею костюм, но и на его внутреннюю сущность. Для нее было важно понять натуру человека, его внутреннее состояние: то, как он или она видит себя на публике, какие чувства при этом испытывает. В этом заключался главный принцип работы Ламановой, что определило популярность ее нарядов. В качестве модели выступала сама Лиля Брик – поэтическая муза Маяковского, а также популярные актрисы тех лет. Ламанова провела совместную работу с другими советскими мастерицами – Евгенией Пржибыльской, Надеждой Макаровой, Верой Мухиной, их коллективное творчество получило высокую оценку на Парижской выставке «Ар деко» в 1925 году. Помимо них, в начале 20-х были известны фамилии авангардистки Варвары Степановой и мастера по вышивкам Варвары Каринской.
«Всякий человек, несмотря на все недостатки его тела, от природы или от образа жизни, имеет право быть гармоничным. Одно время укоренился предрассудок, что с грузной фигурой можно бороться путем затягивания ее в корсет <…>, на самом же деле это еще больше подчеркивало непропорциональность частей. <…> Силуэт может быть облегчен только посредством сокрытия непропорциональности путем пресечения его плоскостями другой формы. И наоборот, имея дело с хрупкой или просто худой женской фигурой и желая придать ей большую значительность, необходимо вместе с тем следить за тем, чтобы не отнять от нее самую легкость… Наше время отрицает всякую статику в жизни и в искусстве».
Если в начале десятилетия влияние западной моды было велико, то к ее концу от «буржуйского давления» пытались избавиться: в советских журналах перестали печатать французские выкройки, эскизы. Опускался железный занавес. Наступила эпоха 30-х годов, которую условно можно разделить на три этапа в сфере моды. Первый – от 1930 до 1934 год – ознаменован появлением нового для советских женщин удлиненного силуэта: приталенные юбки чуть выше щиколотки, длинные платья с завышенной линией талии и рукавами-фонариками. Белый цвет взят за основу – используется множество его оттенков. По замечанию модного критика Александра Васильева, этот цвет, любимый всеми диктаторами, часто становится спутником предвоенных ситуаций. Есть даже особое выражение – карт-бланш, то есть «чистый или белый лист», что означает право пользоваться неограниченными полномочиями. Разве подобная установка несвойственна характеристике любого тирана?
Второй этап, который длился с 1935 по 1937 год, не принес, в отличие от первого, модных революций. В этот период был сделан явный акцент на спортивной тематике. Его появление можно объяснить вниманием к спортивному событию – к Олимпийским играм, которые прошли в Германии в 1936 году. Спортивный стиль и приближающийся период войны приобщали к созданию женских костюмов по мужскому крою с накладными карманами и плечиками. Похожие тенденции сохранились в 1938 и 1939 годах. Это был заключительный период десятилетия. Женские костюмы становились настолько популярными, что про них писали в московском журнале «Моды. Весна»:
«Костюмы в своих деталях отражают некоторые черты военных мундиров: широкие реверы, жакеты, закрытые почти до шеи. Более длинные жакеты делают в талию и имеют характер костюма русского казачка. Короткие жакетки с фалдистой баской напоминают мужские костюмы XVII века».
Насаждение советской идеологии не могло обойти и сферу моды. По решению правительства, текстильные фабрики выпускали ткани с рисунками на революционные и индустриальные темы. На них изображали всевозможную технику, начиная от аэропланов и заканчивая тракторами. Могли быть нарисованы контуры заводов с трубами и дымом из них. В народе особой популярностью такие ткани не пользовались – покупали их мало. Куда в созданной из них одежде можно было пойти? Светских развлечений в стране не было, для похода в театр или на семейный праздник они не подходили по тематике. Конечно, их можно было надеть в честь советских праздников. Но все же после сатирической публикации в газете «Правда», высмеивающей «этакий колхозный сельскохозяйственный мотивчик», отношение власти к выпуску подобных рисунков на ткани изменился. Впредь они были запрещены.
Мужчины носили простые трикотажные футболки, чесучовые рубашки и вязаные свитера. Элементы военной формы, такие как френч и галифе, можно было увидеть не только в военных частях, но и среди людей гражданских. При этом в одежде ценилась простота, именно она легла в основу внешнего образа «строителя коммунизма». Сам вождь предпочитал носить френчи цвета хаки, меняя их на белые в теплое время года.
В 40-е люди столкнулись с нехваткой ткани. В журналах исчезли цветные картинки, добавились новые разделы, посвященные костюмам военного времени: они содержали эскизы и выкройки комбинезонов, юбок-штанов, костюмов для самозащиты в духе тех, которые предложила парижский модельер Эльза Скиапарелли. После войны мир советского человека пополнился вещами из стран Запада – солдаты и офицеры, воюя на территории других государств, привозили домой обувь, платья, ткани, белье, меха. Особенно ценились пушистые меха чернобурки, крашеной лисы, соболя, песца, а затем и норки. Но в «трофейной моде» иногда случались неловкие моменты: жены получали посылки с креп-сатиновыми ночными сорочками, принимали их за кружевные вечерние платья и ходили так в Большой театр.
В начале 50-х началась борьба со всем иностранным, в том числе и с молодыми советскими модниками – стилягами, которые предпочитали одеваться на американский манер. В своих воспоминаниях драматург Виктор Славкин отмечал, что именно они первыми бросили вызов сталинскому быту. Это были люди, которые сняли униформу и надели разноцветные пиджаки, которые вышли из-под строгого руководства и системы управления. Это были люди нового времени, положившей конец сталинской эпохе.
Источники:
А. Васильев, «Этюды о моде и стиле»
Т. Стриженова, «Советский костюм за 50 лет»
В. Скляренко, «100 знаменитостей мира моды»
